«Разве я думал, что проживу столько лет?»

Золотой фонд области Вместе с Иркутской областью в этом году свое 85-летие отмечают сотни людей, связавших жизнь с нашим регионом. Большинство из них с детства и до преклонного возраста много работали. У каждого за плечами не один десяток трудовых лет, большая жизнь. Редакция газеты «Областная» поздравляет юбиляров – ровесников области – и посвящает им рубрику.

85-летний юбилей в феврале отметит житель Бодайбо Федор Кехтер. Его можно считать одним из последних свидетелей Великой Отечественной войны. Четыре долгих года он провел в фашистских концлагерях. Послевоенное время было тоже не из легких, но он не сдался. Работал, создал семью, вырастил дочь и сегодня радуется внукам и правнучке.

Его детство было коротким, а само появление на свет связано с семейной трагедией. Федор Кехтер родился 26 февраля 1937 года на железнодорожной станции Орджоникидзеград в Брянской области. Отца расстреляли как врага народа за несколько месяцев до рождения сына. А в 1941-м Брянск оккупировали фашисты, и четырехлетнего Федю вместе с сестрой и матерью угнали в концлагерь.

Путешествие в ад

– Я помню, как нам приказали грузиться в машины. Потом всех пересадили в товарные вагоны с отверстиями вверху, и куда-то повезли. Так мы приехали в ад, – вспоминает Федор Федорович. – Первым концлагерем был Душенвальд, потом Кровинкель и Моновиц в Польше, где располагался огромный подземный завод по изготовлению синтетического каучука и топлива. А последний оказался в Германии.

Везде, вспоминает, они жили в огромных бараках. Спали на нарах, которые высились в три этажа по обе его стороны. Постоянно мерзли и голодали. Его сестра именно тогда проморозила себе ноги, которые потом у нее болели всю оставшуюся жизнь.

– Мне повезло: я не замерз насмерть, меня не сожгли в газовой камере, не повесили и не расстреляли, хотя, конечно, страхов я тоже натерпелся, – делится Федор Кехтер. – И собак на нас, детей, натравливали, и опыты какие-то ставили, и кровь у нас брали для раненых немецких солдат. Но самым страшным был отбор. Нас выстраивали в три колонны, немец ходил между рядами и указывал на кого-нибудь пальцем. Отобранных грузили в машины и увозили. Куда и зачем, мы не знали, но этих детей больше никто никогда не видел.

В 1945-м их освободили американские войска. Незадолго до этого, продолжает Федор Федорович, фашисты взорвали железнодорожный и автомобильный мосты, которые находились рядом с лагерем. От взрывов тогда погибло много военнопленных, но он опять уцелел. Американские солдаты, поясняет, тогда собрали всех детей отдельно. Накормили и переодели, а после погрузили в диковинные машины – Форды, Студебеккеры и Доджи – и отвезли в советские войска.

– Пока нас транспортировали из Германии в Советский Союз, мы тоже голодали. Помню, как на какой-то станции стоял разбомбленный вагон с сахаром, так мы, ребятишки, облепили его со всех сторон и насовали расплавленный сахар и в карманы, и за пазуху, – улыбается он. – На Казанском вокзале в Москве, куда пришел эшелон, всех снова принялись сортировать. Тех, кто был в военные годы за границей, посчитали предателями и снова отправили в ссылку. Так мы с мамой и сестрой оказались в Казахстане.

Раннее взросление

В школу малолетнего «преступника» тоже не брали. В первый раз за парту Федор сел, когда ему исполнилось 10 лет. Но проучился всего пять классов. В его неполные 16 здоровье мамы, подорванное концлагерями, окончательно сдало, и парню пришлось срочно устраиваться на работу:

– С работой с таким «клеймом» также было непросто, но у меня, к счастью, оказался хороший товарищ – Валя Субботин, отец которого был начальником производства Актюбинского «почтового ящика» – закрытого завода, на котором делали рентген-аппараты, автоматы ППШ и взрывчатку. Он-то мне на свой страх и риск помог туда устроиться разнорабочим.

Когда в стране объявили об освоении целины, Кехтер добился, чтобы по комсомольской путевке его отправили в поселок Брусиловка, здесь же, в Казахстане. Работал на тракторе, распахивал залежные земли. После была служба в армии в Петропавловске-Камчатском, а в 1964-м он решил отправиться в Бодайбо.

– Прослышал, что заработки там хорошие. Деньги были очень нужны. Кроме больной матери, у меня на руках на тот момент уже была своя семья, вот и подался, – объясняет он. – Думал, что поработаю годик-два и вернусь в Казахстан, а оказалось, задержался на Севере на всю жизнь.

Новая родина

Первый год Федор Кехнер прожил в Артеме, а в 1965-м переехал в Маракан. Сначала работал крановщиком, потом бульдозеристом. Вскоре его сделали бригадиром, а завершил он свою карьеру в должности начальника бульдозерного парка. В компании «Лензолото» Федор Федорович проработал 42 года! Бывшие коллеги и друзья отзываются о нем не только как об ответственном и трудолюбивом человеке, но и как о рационализаторе-изобретателе. Чего он только не мастерил! Придумал приспособление, с помощью которого на драге выпрессовывались пальцы за счет гидравлического пресса, что в разы ускоряло технический ремонт и профилактику оборудования. Соорудил специальное устройство для бесперебойной подачи электричества. Собрал шестиколесную машину-вездеход, которая могла передвигаться не только по бездорожью, но и по воде. А став два года назад инвалидом, сам смастерил себе ножной протез и переделал обычную инвалидную коляску в автоматическую.

– Мы, мальчишки, его просто обожали, так хвостиком за ним и бегали, – рассказывает сосед Федора Кехтера Игорь. – У них-то с женой была только одна дочка, так он с нами, пацанами, все время возился. И самокаты разные нам помогал делать, и машинки. Ни времени никогда на нас не жалел, ни терпения.

А еще Федор Кехнер всегда любил петь. Самостоятельно освоил игру на аккордеоне и гитаре и долгие годы был самым активным участником самодеятельности в поселке Маракан. О его чудесном голосе земляки вспоминают с большой теплотой до сих пор.

С супругой они прожили вместе 48 лет. В 2008-м она умерла, а дочь Нина, два года назад выйдя на пенсию, переехала в Иркутск, поближе к детям. Звала с собой и отца, но тот категорически отказался, потому что «прирос к Бодайбо всей душой».

– Разве я думал, что проживу столько лет? – удивляется Федор Федорович. – Концлагеря и первые послевоенные годы забрали у меня детство и юность, веру в человечность, вселили тревогу и страх, от которых избавиться было очень сложно. Но зато я узнал цену ломтику хлеба, понял, что жизнь может быть жестокой, что холод, голод, жажда и боль преодолимы. Я научился терпению, стойкости. А еще благодарен жизни, что узнал настоящую дружбу и любовь.