Человек № 36707
Всюду в России живут люди с необычной судьбой. Уж чего-чего, а испытаний наша история приготовила с избытком для каждого поколения. Но особенно непросто пришлось тем, на чью долю выпало испытание войной.
Фашистский плен был страшен не ощущением неволи, не отсутствием элементарных условий для жизни, не голодом. И даже не постоянной угрозой смерти. Он был бесконечно страшен тем, что тебя не считали не то что человеком, а даже животным. Ты становился никем…
Отчаянный мальчишка
Завуч пятнадцатой иркутской школы, солидная педагогическая гражданка, степенно шла во вверенное ее заботам учебное учреждение. И вдруг… она не поверила своим глазам – из окна четвертого этажа вышел ученик, прошел по едва заметному выступу в стене и скрылся в соседнем окне. Она едва дошла до своего кабинета и уже там хлопнулась в обморок.
Ученика-стенолаза исключили из школы. Которую, между прочим, строили методом народной стройки: папа, бывший моряк Амурской флотилии, носил наверх по пять кирпичей за раз, мама, балерина, тоже бывшая, – четыре, сын – по одному-два. Стройка началась в апреле, в сентябре ребята уже сидели в новых классах.
Любителя выходить через окно звали Юрка Бамбуров. В 1938 году он в составе команды иркутян Виктора Марецкого, Гдалия Бардзы и Владимира Власенко установил всесоюзный юношеский рекорд в эстафете 4х100 м. Рекорд продержался два года и был побит москвичами.
Успел уничтожить танк, который готовился произвести залп по машине начальника артиллерии дивизии. А дальше – провал, темнота… Контузия. Очнулся в овраге под дулами вражеских автоматов. С этой черной даты начался отсчет дороги в ад, которая длилась 760 дней.
На этом парадоксы в судьбе отчаянного иркутского мальчишки и отличного спортсмена не заканчиваются. За довольно безобидные, по нынешним временам, проделки его не хотели принимать ни в одну школу (суровые нравы царили в советской педагогике!), однако вместе с аттестатом об окончании школы № 2 Юрий получил золотую медаль. Поступил в Иркутский горно-металлургический институт, но проучился недолго – 24 октября 1940 года призвали в армию. Увезли недалеко – на станцию Батарейную. Стал Бамбуров учиться на младшего военного техника, специалиста по 76-миллиметровым пушкам, 122-миллиметровым гаубицам. Отсюда и пошли военные дороги Юрия Бамбурова.
По военной дороге…
День 22 июня 1941 года начинался как праздник. Отдыхали. Купались в Ангаре. Стирали гимнастерки. Прибежал посыльный, уже из другой жизни, – всем вернуться в расположение. Впечатление такое, как будто донесло запах гари. Вероломное нападение… Хотя свято верилось тогда, что победа придет быстро, не зря же сдавали нормы на значки «Готов к труду и обороне», «Ворошиловский стрелок», не зря пели «От тайги до Британских морей Красная армия всех сильней».
А 23 июля 1941года в Москве на Большом Калужском шоссе Бамбуров и его товарищи на себе испытали, что такое бомбежка. Но не растерялись, тут же забрались на крышу Института стали, гасили и сбрасывали вниз зажигательные бомбы. Первую Юрий сбросил голыми руками.
Так началась для него настоящая война. Направили в пятый запасной полк, что стоял в Курске. Попал в отряд старшего лейтенанта Пузанова, который предназначался для борьбы с диверсантами. Вооружение – на десять человек одна трехлинейка, две учебных винтовки с просверленными патронниками, остальные деревянные. Так и учились. Правда, когда шли на задание, получали несколько автоматов.
Вскоре поняли, что разгромить врага на его территории если получится, то очень нескоро. От Курска до Воронежа отступали по жирному чернозему, увязая в нем вместе с техникой. А по большаку, что в километре, туда же, на восток, двигались немцы. Временами перестреливались, но активных боевых действий не вели, каждый выполнял свою задачу: одни наступали, другие отходили. Но горечь от бессилия копилась…
По врагу – из его же пушки
Дорога увела Юрия на Дон, на Воронежский плацдарм, в район Верхнего и Нижнего Мамона. Воентехник первого дивизиона первой стрелковой дивизии 1026 артиллерийского полка Бамбуров получил задание осмотреть трофейную пушку, по возможности отремонтировать. Отремонтировал и тут же открыл орудийный огонь по пулеметному гнезду, устроенному на небольшой церквушке. Немало наших солдат оттуда положили. Бамбуров уничтожил смертоносное гнездо, да около взвода солдат неприятеля. Был представлен к награде. Но… затерялось где-то представление.
Да не за награды воевали. Как гласит солдатская истина – воюй по уставу, завоюешь честь и славу. Бамбуров воевал не только по уставу – помогали военные знания, живой ум, спортивная закалка да расчетливая смелость.
В январе 1943 года гвардии старший техник-лейтенант Бамбуров участвовал в окружении десятитысячной группировки эсэсовцев в районе Миллерово. Вышли с марша метрах в 600 от большака, поставили пушки и стали прямой наводкой расстреливать отступающую колонну неприятеля. Взорвали машины, повозки, и фашисты дальше пройти не могли. Вспомнил тогда Юрий бессильную злобу 1941-го, когда враг безнаказанно наступал по большаку, а наша техника тонула в черноземе – посчитался с немцем за все. Снова был представлен к награде.
Плен
И, наконец, февраль 1943 года. Станция Лозовая. Тут уже наши части попали в окружение. Надо было пробиваться. Бамбуров командовал сводной батареей. Успел уничтожить танк, который готовился произвести залп по машине начальника артиллерии дивизии. А дальше – провал, темнота… Контузия. Очнулся в овраге под дулами вражеских автоматов. С этой черной даты начался отсчет дороги в ад, которая длилась 760 дней. Украина, Польша, Германия… Черные кружки на карте его памяти… – Лозовая, Павлоград, Днепрогэс, Днепропетровская тюрьма, Владимир-Волынский, Ченстохов, Лимбург… Иногда везли по железной дороге, но чаще гнали пешком. Первые семь дней не кормили вообще – подбирали мерзлый конский навоз и жевали его, казалось, он пахнет хлебом. В Днепропетровской тюрьме закрыли в камере, пол которой был покрыт коркой льда – протаивали его своими телами и пытались спать. Узников кусали громадные крысы. Изредка давали возможность помыться – наливали котелок едва теплой воды.
Конечная точка – Бад-Орб, филиал зловещего лагеря Дахау. Начались каторжные работы. Сахарная фабрика располагалась рядом с железнодорожным узлом, его часто бомбили, очевидно, поэтому работать туда направили пленных – погибнут под бомбами, туда им и дорога. Но там можно было хоть подкормиться. К тому же вредили, чем могли – сыпали в сахар битое стекло, песок. Пытались бежать – вскрыли пол вагона, но первого же беглеца схватила охрана.
Укрепляли взлетно-посадочную полосу аэродрома: дробили и возили тяжелые камни. Около деревни Плейдельсхайм откапывали из грунта кабель, немцы перевозили его на восточный фронт. Снова пытались вредить – кирками, лопатами как бы невзначай рубили нитку кабеля.
Чем страшна неволя
Голод, постоянный сосущий голод. Пустая баланда насытить не могла, так же, как и эрзац-хлеб. В центре лагеря была силосная яма, в которой хранились овощи – картофель, свекла, морковь. Подбирались туда, но не каждый смельчак оставался живым. Отвлекали внимание охраны, для этого была разработана целая система – в одном из бараков поднимали шум, охрана бросалась туда, этим пользовались. Когда колонну гнали в жилую зону, сердобольные немки бросали узникам что-нибудь съестное – женщины есть женщины…
Но все это не помогало. Юрий Бамбуров, хорошо тренированный спортсмен, до войны весил 80 килограммов. В фашистской неволе он осталось 37 кг – скелет, обтянутый кожей. Но даже такой он не был сломлен, умел организовать товарищей по плену, поддержать их. Недаром они звали его Батей, хотя многие были старше Юрия… И даже враги придумали для него уважительную кличку – Стьюдент.
Замучили фурункулы. Однажды на лице Юрия их высыпало 13. Температура поднялась до грозной отметки – 41,5. В полубреду вспоминал довоенную жизнь, родной Иркутск. В воспаленном сознании возникали картины: вечерние прогулки по Большой, плеск весел на Ангаре, извозчики на Третьей Красноармейской, в ожидании седоков играют в шахматы на досках, вырезанных в огромных камнях песчаника, звонкие, переполненные спортсменами и болельщиками стадионы – «Труд», «Локомотив»… Было ли это? Вернется ли когда-нибудь?
От фурункулов его спасли товарищи по несчастью. Достали где-то шприц, тщательно почистили его, нашли какую-то вонючую, но вроде бы дезинфицирующую жидкость и сделали переливание крови.
Я спросил Юрия Владимировича: чем особенно страшен плен? Он ответил, не задумываясь, видимо, давно для себя определил: «Фашистский плен был страшен не ощущением неволи, отсутствием элементарных условий для жизни, не голодом. И даже не постоянной угрозой смерти. Он был бесконечно страшен тем, что тебя не считали не то что человеком, а даже животным. Ты становился никем…»
Освобождение
Но все когда-то кончается, в том числе и муки. Для узников Бад-Орба они могли кончиться трагически – 30 марта 1945 года их построили и погнали в Альпы. По колоннам прошел шепот – на расстрел. Их гнали по краю глубокого, заросшего лесом каньона. И вдруг обреченные люди увидели – по другому краю движутся военные в незнакомой форме, много техники, вооружения. Союзники, американцы!
Конвой в конце войны уже был не тот, что раньше – последние резервисты вермахта, народ пожилой. По условному свисту пленные бросились на престарелых вояк: били тем, что попадало под руку, и прыгали в каньон. Их рвали собаки, кое-кто из конвоиров успевал дать автоматную очередь. Уцелело не больше половины узников Бад-Орба.
Бывший советский военнопленный Юрий Бамбуров бережно хранит металлическую бирку со своим лагерным номером – 36707. Недавно ему вручили медаль, на которой изображена колючая проволока и надпись «Непокоренные», на другой стороне – «За верность Родине».
Вышли в военный городок союзников. Здесь их помыли, переодели, накормили… Освобожденными из фашистской неволи советскими военнопленными занялась служба по подготовке к репатриации. Во главе ее стоял генерал-майор Драгун, представитель уполномоченного Совета Народных Комиссаров СССР. Десять бывших военнопленных во главе с Бамбуровым взялись помогать представителям советской власти. Их проверили, ничего компрометирующего не нашли и приняли помощь. Она заключалась в основном в том, чтобы спасать от самосуда бывших капо и прочих предателей.
Потом был лагерь в Баутцене, Саксония. Здесь бывшими военнопленными уже занялся СМЕРШ, грозная организация «Смерть шпионам». Последняя проверка проходила уже на советской территории – в Козельске Смоленской области. Вскоре Юрию Владимировичу вернули воинское звание, и он стал дослуживать. Потом вернулся в родной Иркутск, где его ждали радостные встречи – ведь родные и друзья получили несколько извещений – «пропал без вести».
Восстановился в институте. Успешно окончил его. Работал главным электромехаником госгортехнадзора по Восточной Сибири. Участвовал в строительстве города Железногорска и Коршуновского ГОКа, в сооружении самой большой в мире 600-литровой драги на Маракане.
А вот всех обещанных наград Юрий Владимирович так и не нашел. Вручили медаль «За боевые заслуги» да орден Великой Отечественной войны. Еще три ордена пропали вместе с наградными бумагами. Один бывалый товарищ сказал – твои ордена носит кто-то другой…
Чекисты не сразу утратили к нему внимание. Еще долго вызывали на улицу Литвинова, в основном по ночам, в надежде узнать нечто негативное про него и его товарищей по плену. Но не преуспели в этом. Как ни старались, ничего на него накопать не смогли.
Далеко не всем бывшим военнопленным так повезло, многим не удалось вернуться к нормальной жизни. Они узнали, что такое сталинские лагеря, которые были ничем не лучше фашистских.
О наградах
Незадолго до парада в Москве в июне 1945 года прошел парад на Трафальгарской площади в Лондоне. На землю, устланную германскими знаменами, вначале вошла колонна вдов войны, за ними – освобожденные военнопленные. И только потом пошли армейские подразделения.
В США бывшие военнопленные награждаются несколькими орденами и медалями, среди которых престижный знак «Пурпурное сердце» и собственно «Медаль военнопленного» (англ. Prisoner of War Medal) – военная награда США была учреждена указом президента Рональда Рейгана 8 ноября 1985 года.
Побывавшие во вражеском плену французы пользуются рядом привилегий в плане социального и пенсионного обеспечения. Месяцы плена засчитываются как «проведенные в условиях войны». Те, у кого таких месяцев набирается более трех, имеют полное право получить удостоверение участника боевых действий.
Бывший советский военнопленный Юрий Бамбуров бережно хранит металлическую бирку со своим лагерным номером – 36707. Недавно ему вручили медаль, на которой изображена колючая проволока и надпись «Непокоренные», на другой стороне – «За верность Родине». Это памятная медаль, утвержденная Геральдическим комитетом при президенте РФ за № 309 не имеет статуса государственной награды.
2 апреля мы поздравили Юрия Владимировича с 90-летием. Не для красного словца, а только ради истины скажу – он бодр, полон оптимизма, окружен любовью и заботами дочерей, внуков и правнуков. Никогда не отказывается от встреч со школьниками, с молодежью, всегда с радостью встречает друзей. А другом ему становится каждый добрый человек, кто перешагнет через порог его дома.
