Рудольф Берсенев: Я люблю жизнь и людей
Иркутский журналист, фотограф и краевед, старейший преподаватель ИГУ, член Союза журналистов России и Русского географического общества Рудольф Георгиевич Берсенев в представлении не нуждается. Недавно мэтр отметил 85-летний юбилей. Он полон новых планов, которыми поделился с «Областной».
Юбилейный вернисаж
Его любят студенты. Боготворят профессионалы. Уважают оппоненты. Общаться с Рудольфом Георгиевичем – истинное удовольствие. Умнейший, интеллигентный, не утративший шарма и обаяния, человек с совершенно открытым людям сердцем – таким он предстает перед собеседником.
Об его профессионализме ходят легенды. Рудольф Георгиевич – бессменный исследователь истории сибирской фотографии, создатель уникальной коллекции исторических снимков и старых фотоаппаратов, которую собирал более полувека. Большую часть предметов передал музеям города. Наиболее ценные экспонаты хранит в личном собрании.
– Ходил по архивам, музеям, фондам и библиотекам. Покупал старые снимки. Люди часто дарили мне старинные фотографии, – рассказывает Рудольф Георгиевич.
По его фото можно изучать историю родного края. Самая старинная фотография в его коллекции 1845 года.
– В 1845 году в Иркутск приехал французский фотограф Альфред Давиньон, а в 1839 году изобрели фотографию. Так в далекий Иркутск фотография пришла всего через шесть лет после изобретения, для XIX века это удивительно.
Как все начиналось
Рудольф Берсенев родился в 1938 году в поселке Алехино Черемховского района под фамилией Берестенев. Отец назвал мальчика Адольфом.
Из автобиографичной повести «Долькины тропы»:
«Георгий узнал о появлении последнего сына на работе. Друзья вязались с обмыванием наследника, любопытствовали о новом имени младенца. Вспомнили о народной традиции – выставлять отцом «четвертную». Деваться было некуда. Накрыл стол, поднимали рюмки за каждый килограмм наследника. Васька Россов, земляк из Табука, не отставал:
– Гоша, а все-таки как назовешь сына?
Времени подумать у отца не было. Всплыло единственное имя, звучавшее ежедневно из репродукторов, – Адольф Гитлер! А почему бы нет? – подумал Георгий. С немцами – мирный договор! А имя необычное. Загремел бас Василия Россова:
– За здоровье Адольфа!!!
…1941-й грянул известием о большой войне, плугом прошедшей по биографии трехлетки Адольфа Берсенева. Его имя, родственное нацистскому вождю, поставило в тупик не только близких, отца, но и односельчан. Георгий не на шутку испугался. Он прекрасно понимал, что Адольфа ему не простят. И случилось чудо! Услышал голос Москвы: «Экспедиция Папанина высадилась на острове Рудольфа»! Очень похоже с Адольфом! Надо спешно переписывать свидетельство о рождении!»
Когда переделывали свидетельство о рождении, писарь в сельском совете с ошибкой написал и фамилию.
– С неправильной фамилией я отслужил в армии, – вспоминает собеседник. – Поначалу сменить ее на отцовскую не получилось. Потом и документы получил как Берестенев. Смирился! Но в итоге взял свою настоящую фамилию – Берсенев, и это восстановление исторической справедливости.
Но все будет потом. А пока детство – нежная пора. В 11 лет Рудик поступил в Черемховское горнотехническое училище, где и увлекся фотографией. Первый аппарат «Смена» появился у него в 12 лет.
– Влюбился в это дело сразу. В деревне не было фотолаборатории. Пленку проявлял в подполье, оборудование сделал из тарелок и обычного деревянного ящика.
Сохранились его первые снимки – деревенские гуси чинно переходят улицу, праздники и субботники в училище.
С 1958 года была срочная служба в армии на Сахалине. В авиации, шутка ли. И тут с фотографией не расстался, парня взяли в воздушную разведку дешифровщиком.
Высшее образование получил после армии, навсегда выбрав делом жизни журналистику. Работал редактором газеты «Металлист» Иркутского завода тяжелого машиностроения им. Куйбышева, трудился в районной газете «Прибайкалец», что в Бурятии. В 1970-х годах работал на областном телевидении в молодежной редакции.
Потом стал старшим преподавателем кафедры телевидения, радиовещания и истории журналистики ИГУ, где 35 лет учил студентов фотоделу и операторскому мастерству. Вырастил плеяду профессионалов, которые сегодня составляют славу своему учителю. Сейчас Рудольф Георгиевич на пенсии, пишет книги, занимается краеведением, собирает фотографический фонд Иркутской области.
Жить вместе с героями
– Примите поздравления от ваших бывших студентов, которые вас всегда любили и ценили.
– Я относился к студентам как к своим детям. Учил их базовым вещам – доброте, человечности, любви к жизни.
Фотография красной нитью прошла через всю жизнь Рудольфа Георгиевича. Фотоаппарат с ним был всегда.
– Что вам нравилось снимать?
– Я предпочитал не фотохудожество, а съемку момента.
– «Остановись мгновенье, ты прекрасно?»
– Именно. Тому же учил студентов. Так и говорил – вот снял ты Байкал, но это все открытки. Старайтесь, чтобы кадр жил. Не люблю постановочных кадров, я любитель «живой» фотографии, когда ты «ловишь» момент.
– Что нужно хорошему фотографу?
– Жить вместе с героями. Трудно снимать детей. Я, зная их психологию, начинал играть с фотоаппаратом. Когда дети привыкают ко мне, начинаю их снимать. Или командировка в село – там люди скромные, немного зажатые, скованные. Но когда они начинают общаться с тобой, раскрепощаются, высказывают свое мнение, вот тут наступил твой момент – снимай. Или надо снять человека в рабочем кабинете. Пришел ты на совещание, а там обстановка скучная, казенная. Но когда люди начинают работать, забыли про тебя, ты начинаешь снимать, ловишь эти моменты.
– Вам по старым фотографиям приходилось проводить расследования?
– Много в журналистской жизни было таких моментов. Вот, например, натолкнулся на фото кораблей, погибших на Байкале. Начал разбираться, оттолкнулся от снимков и собрал эту историю.
Или вот – жизнь известного в Иркутске фотографа конца XIX века, члена Восточно-Сибирского Императорского Русского географического общества Петра Адамовича Милевского. В 1870 году он попал в Иркутск как польский политический ссыльный. В девяностые годы ХIХ века имя Петра Милевского стало известно не только в Сибири, о нем узнали и на Всероссийской фотовыставке 1889 года. Среди представленных им работ были виды Прибайкалья, городская архитектура, храмы и монастыри, портреты иркутян, жанровые снимки. Он снимал встречу Его Императорского Высочества цесаревича Николая II. Я собрал многие прижизненные фотографии Милевского. Меня нашла правнучка фотографа, живущая в Москве. Мы состояли в переписке, обменивались информацией. Хочу сделать памятную доску Петру Милевскому, такие имена забывать нельзя.
Были и личные находки в ходе расследований. Так, снимая к очередному Дню Победы Героя СССР из села Нижняя Иреть Григория Ивановича Сбигнева, я выяснил, что мы родственники.
Из автобиографичной повести «Долькины тропы»:
«Однажды зимой побывали в таежном эвенкийском селе Вершина Тутуры. Летней дороги туда не было, потому добирались по зимнику. Появление в глубинке телевизионщиков воспринималось местными жителями как большое событие. Каждый приглашал в дом, угощая своими запасами продуктов. Ночевку провели в местной школе. Рудольфа разбудил шум с улицы. Он подошел к окну. Местные эвенкийские ребятишки катали по ограде автомобиль телевидения. Утром с Игорем Петровым пошли на встречу со старейшей жительницей села, записали ее на магнитофон «Репортер».
Душа из фотографии не исчезла
– Цифровая съемка, блогерство не обесценили фотографию?
– Ничего не меняется. Ностальгия возвращает людей к черно-белому фото. Профессионалы, которые увлекаются «цифрой», знают, что прелесть есть в аналоговой фотографии, что объектив по-другому работает. Раньше объектив заставлял думать, выстраивать кадр, экспозицию, учитывать игру света и тени. Цифровая фотография отбивает инициативу – сегодня за фотографа думает автоматика. Но душа из фотографии не исчезла. Техника поменялась, но талантливые мастера остались.
– Почему на старых снимках другие глаза и лица?
– Сменился образ человека. Сравним дореволюционные фото со снимками советского периода… До революции фотографии запечатлели просветленные, одухотворенные лица людей, как правило, верующих. На снимках, например, 30-х годов прошлого века лица напряжены, в глазах испуг. Оптика передает все это. Эпоха накладывает отпечаток.
И надо помнить законы съемки, как снимать портрет, например. Бывает, материал хороший для съемки, а снимок стандартный.
– Чего же не хватает?
– Творчества. Пришел снимать человека – сними его необычно. Не снимай его как на документ. Поменяй интерьер, что-то передвинь, выстави правильно свет.
Из автобиографичной повести «Долькины тропы»:
«С фронтовиком Василием Подлесновым Рудольф познакомился в год тридцатилетия победы. В доверительной беседе тот признался, что принес с войны немецкие трофеи: пистолеты «Вальтер», браунинг, а также наган. Спрятал их от сыновей и теперь не может найти. Посчитал, что оружие украли. В старом дом на улице 6-й Советской жила его 90-летняя мать Анна Ивановна. Он ежедневно навещал ее, помогал по хозяйству. В сенцах обратил внимание на покосившийся подвесной шкаф, решил подремонтировать. Только потянул ручку двери, сгнившая от времени мебель разрушилась, выпала тяжелая сумка с фронтовыми трофеями… Рудольф помог в реставрации заржавевших пистолетов. Василий Васильевич просил в случае его смерти передать два немецких раритета сыновьям Михаилу и Александру, а советский наган он подарил другу.
Когда ушел из жизни Василий Подлеснов, Рудольф передал его волю сыновьям, приехавшим проводить отца. Но они отказались взять боевое оружие, опасаясь ответственности перед законом. Потому немецкие трофеи остались у Рудольфа. Он спрятал старинное оружие в шкаф с бельем, чтобы не нашли внуки. Только через четыре года решил сдать в милицию запрещенные боевые пистолеты. Момент передачи снимали телевизионщики, журналисты рассказали об этом в газете под заголовком: «Немецкие пистолеты хранил в носках. Иркутский преподаватель сдал в милицию несколько стволов и попросил не отправлять их в печь».
– У вас были творческие неудачи?
– В жизни нельзя все время быть победителем. Хороший снимок – это столько труда. Я учил студентов быть немного недовольным собой и своим творчеством, расти, не почивать на лаврах. Поймал момент – гордись.
– Кевин Картер, известный фотограф и обладатель премии Пулитцера, снял в Судане фото измученного голодом ребенка, вокруг которого кружит стервятник. Публика порицала Кевина, обвиняя его в бесстыдстве и жестокости. Фотограф должен быть нравственным?
– Конечно. Он должен проявить себя, в каждом кадре он должен присутствовать и быть неравнодушным.
– Чем вы занимаетесь сегодня?
– Пишу рукопись книги «Отроческие грезы» о моей родословной. Также готовлю книгу «Заулки памяти». Там будут воспоминания о журналисткой работе, встречи, редкие факты, интересные истории о современниках. Иркутский автор Нина Подоляк попросила меня издать книгу «Пора листопада», сейчас занимаюсь этим проектом.
– Что вас радует?
– Я не потерял чувство любви к жизни и людям. У меня нет эгоизма, я никому не завидую, не стремлюсь к обогащению. Советую – не надо грустить. Любите все и всех…
