Виталий Лейбин: «Русский репортер» для тех, кто готов совершать Поступки
Главный редактор журнала «Русский репортер» Виталий Лейбин больше похож на писателя, чем на человека, стоящего у руля независимого остросоциального издания. Слегка сутулый, с томным взглядом, направленным вдаль, во время разговора он медитативными движениями теребит блокнот и ручку. Сотрудники же редакции «РР» считают своего руководителя самым решительным и демократичным редактором. «У Марины Ахмедовой произошли проблемы на интервью с Ксенией Собчак. Другой редактор послал бы журналистку или другого сотрудника извиняться, а он пошел брать интервью сам», – рассказала Юлия Гутова.
Нужно опасаться снобизма
– Виталий, а почему все-таки не удалось интервью Марины Ахмедовой и Ксении Собчак?
– Ксения не выносит людей с «моральным пафосом», то есть таких, которые могут говорить о нравственности серьезно, не понимая ее условности. Марина оказалась в понимании Ксении именно таким человеком. Поэтому я осознал, что нет смысла сталкивать лбами этих двух людей, и решил сделать все сам. Кстати, Ксения отменяла интервью четыре раза, но она была заинтересована в материале, так как готовила новый проект…
– А почему вы были заинтересованы в этом интервью? Многие ваши читатели разочаровались в журнале, когда увидели на его обложке Ксению Собчак, сверкающую преимущественно на страницах желтой прессы.
– Ксения Собчак – феномен последнего десятилетия, и этим все сказано. Фанаты – это хорошо для любого дела: важно осознавать, что твой труд любят и ценят. Конечно, при этом важно и другое – не потерять собственное лицо, а это легко происходит, если ориентироваться только на поклонников. А вообще, не было бы желтой прессы, не было бы и свободной…
– О желтой прессе обычно больше говорят в негативном ключе.
– Я, конечно же, против искажения фактов, но энергичности, с которой пишут работники желтой прессы, можно только позавидовать. Через желтые публикации хорошо просматривается, как работает человеческий интерес – то есть, какой материал читатель прочтет первым, а какой не прочтет вообще. С точки зрения журналисткой этики можно сказать, что позиция представителей желтой прессы гласит: «Нам плевать на снобистскую квазиэтику. Пока либеральные СМИ пытаются построить демократию, а издания под опекой государства – сильную Россию, мы одни занимаемся журналистикой». Я сейчас прочитал практически лекцию в защиту желтой прессы, но, естественно, мог бы и наоборот.
– Классическая журналистская загадка: сотрудник СМИ случайно увидел в документах не последнего лица в стране факты, свидетельствующие о начале войны. Кроме журналиста эту информацию никто не знает. Как бы поступили в вашей редакции?
– У журналиста в любой ситуации первым делом должно включиться любопытство, а потом – рефлексия. Сотрудник «Русского репортера» прежде чем обнародовать это факт, посоветовался бы с редакцией. Интересно, что издание New York Times перед тем, как публиковать данные о WikiLeaks, посоветовалось с госдепартаментом. У них так принято. Мы, конечно, так не делаем, но перед тем как публиковать информацию с этого ресурса, я обсудил это с коллегами. Обсуждение длилось… одну минуту.
Амбициозность и умение писать событийные материалы
– Как в «Русском репортере» проходит редактирование текстов?
– Работа над готовым текстом состоит из трех этапов. На первом ищется интересная фактура и зерно текста, то есть его главная идея. Исключаются все смысловые повторы. На втором этапе выстраивается композиция материала, на третьем – происходит собственно правка, то есть отжимается все лишнее. Естественно, всем этим лучше заниматься самому автору, редактор же только подсказывает и направляет его в нужное русло. Вообще, даже у самых лучших публицистов тексты редко бывают полностью готовы с первого раза.
– А по каким критериям вы определяете профессионализм авторов?
– Любой журналист должен уметь писать событийные материалы, то есть находить конфликт, понимать разные точки зрения и при этом действовать оперативно. Способность написания портретных очерков не менее важна, но все же вторична.
– Как проходит работа с внештатными авторами?
— Для внештатных авторов главное – амбициозность. Неплохое качество, если проявляется в нужный момент: например, при сборе информации, а не при требовании гонорара (смеется). Внештатных авторов у нас много, некоторые работают наравне со штатными журналистами, например, Даниил Ильченко. Его репортаж про молодого химика нас всех покорил. Естественно, мы заинтересованы больше не в практикантах на пару месяцев, а в профессиональных универсальных репортерах. У Дмитрия Соколова-Митрича даже есть специальная карта России. На ней отмечены все региональные журналисты, на которых можно положиться вне зависимости от темы.
– Как отбираете журналистов для опасных заданий – например, для репортажа с места военных действий?
– Когда была война в Южной Осетии, моей первой задачей было – волноваться за судьбу на время пропавшего там Игоря Найденова, а второй – не пускать наших журналистов в военные точки, боясь за их жизни. На войне главное – опыт. Опытный и профессиональный журналист никогда не полезет на рожон и будет думать о своей безопасности. Юрий Козырев, к примеру, всегда интуитивно уезжает за неделю из места, которое начинают бомбить.
Наша аудитория – будущий правящий класс
– В каких городах «Русский репортер» читают больше всего?
– Вполне естественно, что самые высокие продажи в Москве и Санкт-Петербурге, а также Екатеринбурге. Лучше всего номера расходятся в метро: людям проще купить через газетный автомат, чем через продавца. Но при этом в крупных городах и конкуренция между разными изданиями больше, чем в регионах Сибири. Многое зависит и от тематики номера. Например, декабрьский выпуск «Фотографии года» пошел на «ура». То же самое, думаю, ожидает и номер «24 часа».
– На какую аудиторию вы прежде всего рассчитываете?
– На активный средний класс. На людей, которые, пережив кризис 90-х, не ушли в депрессию и продолжают жить и самореализовываться несмотря ни на что. На тех, которые готовятся совершить Поступки, либо уже их совершили. На независимых личностей, которые в будущем, по моему убеждению, будут править страной. Если судить по возрасту, то наибольшей популярностью журнал пользуется у людей 30–35 лет. У «Эксперта», который является нашим издателем, аудитория более зрелая и богатая, чем у нас.
– Сейчас локальная пресса в основном сосредоточена на местных проблемах. Как вы думаете, может ли региональный журналист освещать общероссийские вопросы?
– Я думаю, что зацикливаться на проблемах локального розлива неправильно, но при этом писать о чем-то глобальном нужно на профессиональном уровне. На мой взгляд, одно из самых оптимальных изданий – межобластное.
С третьего курса мечтаю стать писателем
– А сейчас у вас есть желание самому писать материалы?
– Пока работал главным редактором портала «Полит.ру», два раза в неделю вел собственную колонку, с меня хватило. Хотя, конечно, иногда не хватает пера.
– Я слышала, что в университете вы учились на биолога. Как же произошла столь кардинальная смена профессий?
– Мои дети сейчас обучаются в школе, где их учат находить то, чему они хотели бы посвятить свою жизнь. Я в такой школе не учился и только к третьему курсу осознал, что хочу быть писателем. Я даже диссертацию однажды пробовал писать.
– На какую тему?
– На очень смешную: «Образ Ивановых в русской литературе». Обсуждение моей работы было горячим: однажды я, психанув, стукнул ладонью о профессорский стол. А оттуда как посыпались пустые бутылки. Мой преподаватель тогда мне сказал: «Философ должен быть сдержанным». Писателем пока не стал, но правила этого еще придерживаюсь.
