«Выявленный» – не значит памятник?

Ситуация с домом Аркадия Рассушина лишь часть большой системной проблемы, связанной как с несовершенством законодательства, так и с особенностями нашего региона – уверен руководитель Службы по охране объектов культурного наследия Иркутской области Евгений Корниенко. В интервью газете «Областная» он рассказал о правовых коллизиях, связанных с экспертизой дома.

 – Евгений Михайлович, как вообще возникла такая ситуация с домом известного иркутского врача?

– Эксперты могут спорить о том, представляет этот дом ценность или нет, и я, как историк и частное лицо, могу иметь свою точку зрения на данный вопрос, но как чиновник хотел бы разъяснить ситуацию с позиции закона. Многие СМИ ошибочно пишут, что дом Рассушина – памятник регионального значения. На самом же деле он имеет статус выявленного объекта. По закону, выявление памятника – промежуточная процедура, и на этой стадии ценность любого объекта еще не подтверждена, а лишь установлена некоторая его «заморозка» для последующего проведения историко-культурной экспертизы. Ограничением, которое налагает данный статус, является запрет на его снос и изменение облика. Кроме того, согласно действующему закону объект не может находиться в данной категории более года, ведь статус выявленного памятника накладывает ограничение на собственника.

 – Кто может заказывать историко-культурную экспертизу?

– Любое физическое или юридическое лицо, а также органы власти. Если до 2010 года госорган, в частности служба, рассматривала объект на научно-методическом совете и готовила документы в правительство Иркутской области, где принималось решение о его включении и не включении, то сейчас такие решения принимает служба на основании государственной историко-культурной экспертизы. Ее может проводить только аттестованный Министерством культуры РФ эксперт, вне зависимости от его местонахождения. Всего таких экспертов по всей стране насчитывается более 1 тыс. человек. Когда в службу поступают документы, срок их рассмотрения – 45 рабочих дней. Акт в обязательном порядке публикуют на официальном сайте, чтобы общественность могла внести замечания.

 – Если такие замечания поступят, это поможет отклонить экспертизу?

– Проблема в том, что в нормативных актах, которые регулируют порядок проведения экспертизы, не указано, как они должны быть учтены. Ведь бывают эмоциональные обращения, бывают замечания по существу. В частности, по первой экспертизе дома на Гагарина, 32, которая поступила в службу в 2015 году, замечаний от общественности не поступило. Однако служба отклонила документы из-за нарушения принципов проведения государственной историко-культурной экспертизы. И, кстати, сделала это трижды, пока новый собственник ООО «Новый берег» после еще двух неудачных попыток не представил нам экспертизу, в которой были учтены все предыдущие замечания, в том числе в адресах, ведь вместо Иркутска там значилась Ленинградская область. После того как экспертиза была исправлена, от общественности поступили замечания, которые уже были устранены, и формально новых замечаний не поступило. Эксперт Юлия Куваева из Выборга сделала упор именно на сомнительность того, что дом был построен архитектором Владимиром Рассушиным. Срок рассмотрения документов истек 15 августа 2018 года, в связи с чем службой, по предварительному согласованию с прокуратурой, был издан приказ об отказе во включении дома в единый государственный реестр объектов культурного наследия народов РФ.

Словом, сегодня служба поставлена в такие условия, что мы часто формально вынуждены соглашаться с выводами экспертизы, если она соответствует закону.

 – Почему служба не заказывает экспертизу, дабы пресечь такие ситуации?

– Одна экспертиза стоит порядка 100 тыс. рублей, чтобы решить проблемы определения статуса памятника со всеми выявленными объектами в области, необходимо порядка 320 млн рублей. Словом, эти средства сначала нужно найти. Хотя бюджет на данные цели нам увеличен, и в 2017 году мы провели 61 государственную историко-культурную экспертизу. Конечно, мы делаем упор на наиболее ценные объекты, прежде всего, находящиеся в городе Иркутске на заповедных улицах Богдана Хмельницкого и Грязнова. Если финансирование на эти цели увеличить, мы постараемся этот вопрос решить за ближайшие три года, ведь понятно, что собственники чаще всего не заинтересованы в том, чтобы их дом становился памятником. Кстати, общественность обвиняет службу в том, что мы часто действуем формально, но мы должны работать в рамках закона, иначе наша деятельность выходит за рамки правового поля и может быть обжалована в суде.

 – То есть нужно менять закон?

– Мы направляли свои предложения в Министерство культуры РФ, что необходимо изменить порядок проведения историко-культурной экспертизы в части учета предложений, которые поступают от общественности, а также создать единый центр проведения экспертизы, чтобы исключить возможность сговора собственника с экспертом. Но наши предложения пока остались без внимания. Кстати, по изменениям, которые вступили в силу в 2016 году, эксперты, работу которых отклонили, могут неограниченное количество раз выполнять экспертизу.

 – А вы не в курсе, какие планы у собственника дома Аркадия Рассушина, он хочет его снести?

– Не уверен, что так, ведь этот же собственник заказал проект реставрации дома по улице Гагарина, 30, который находится рядом, – это усадьба Пророковой, стоящая на госохране. И в частной беседе со специалистами он сообщил, что и по Гагарина, 32 они тоже не хотели сносить. Кстати, на участке в этих границах по действующему проекту зон охраны Иркутска не может появиться высотный дом. Рядом находятся здание бывшей канцелярии генерал-губернатора Восточной Сибири и памятник федерального значения Белый дом. Там застройка возможна только с очень существенными ограничениями.

 – Сколько в Иркутской области выявленных объектов, и в каком состоянии они находятся?

– Еще до принятия 73-го ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» процедура выявления слабо регулировалась. Такая работа началась еще в 1978 году. При этом зачастую объект включался в список без глубокой проработки, исключительно по визуальным признакам. По некоторым объектам нет никакой информации, хорошо, если хотя бы составлен паспорт – фотография и краткое историческое описание. В Иркутске выявленных объектов архитектуры 469, а по области – 4 тыс. 564.

 – Но ведь даже если некоторые из них не представляют историко-культурной ценности, они могут быть важны как элементы среды в нашем историческом городе.

– На наш взгляд, средовую застройку также нужно ставить в качестве предметов охраны. Например, недавно муниципалитет расселил такие дома в исторической части, и по закону их нужно было снести, что и было сделано. Однако Иркутск, как историческое поселение федерального и регионального значения, может сделать предметом охраны элементы средовой застройки, например, фасады, габариты, элементы окон отдельных зданий. При этом внутри его можно будет приспособить сообразно нуждам собственников.