Изобретение – это подарок человечеству

В масштабе страны бывшее Всесоюзное общество изобретателей и рационализаторов (ВОИР) вроде бы сохранилось, перелицевавшись во Всероссийское, а вот в Иркутске его следов обнаружить не удалось. Но праздник, обычно отмечаемый в последнюю субботу июня, остался. Да и сами изобретатели не вывелись. Их следы, правда, не очень многочисленные, удалось обнаружить в кабинете патентного поверенного Александры Верхозиной.

По ее словам, какие бы политические ветра не трепали страну, творческая жилка в русском человеке не иссякает. Даже нашествие рыночной экономики с ее вроде бы чужеродной патентной системой не смутило его. Хотя, если обратиться к истории советского государства, эта система уже имела место и даже получила название «патентного периода». Длился он, правда, недолго, всего пять лет: с 1926 по1931 год, и завершился с окончанием НЭПа. Реквизировав заводы и фабрики, государство наложило лапу и на интеллектуальную собственность. Изобретатель мог рассчитывать в большинстве случаев лишь на скромное одноразовое вознаграждение и авторское свидетельство на гербовой бумаге.

Но по твердому убеждению Александры Ивановны, не эти материальные атрибуты руководили изобретателями. Тогда был силен дух новаторства, преследующий не частные интересы, а общие. Как в песне: «Прежде думай о Родине, а потом о себе». Из этой плеяды был, к примеру, Николай Владимирович Александренко, постучавшийся однажды в дверь Верхозиной.

– Замечательный человек, истинный интеллигент. Он всю жизнь строил дороги и, как рассказывал мне: мы могли бы этих дорог построить много больше, но все упиралось в технику. Слабенькая она, да и мало ее. Вот это его и мучило. Даже выйдя на пенсию, он бился над решением этой проблемы.

И небезуспешно. Сконструировал бульдозер из…танка. Тогда как раз шла конверсия военного производства, и было заманчиво перековать мечи на орала. Предложил оборудовать танковую тележку отвалом оригинальной конструкции, способным превратить боевую машину в мощный строительный механизм, не уступающий по производительности японской технике. Предоставил все расчеты и чертежи, которые удовлетворили экспертов, и получил патенты на свои изобретения.

Не менее яркой личностью был и Борис Мартинианович Костржицкий.

– Он был полон всевозможных идей, буквально ими фонтанировал. Например, мечтал посадить сад, который бы рос не на земле, а вдоль моста через Ангару. У него все расчеты были готовы: как, где, каким образом.

Но мост-сад, конечно, голубая мечта. В патентное бюро он пришел с менее грандиозными, но, тем не менее, ценными предложениями. В патентной классификации они именуются полезными моделями. Как мне объяснила Александра Ивановна, полезная модель – это что-то вроде малого изобретения. Если изобретение должно отвечать трем условиям: новизна, высокий технический уровень и промышленное применение, то для полезной модели вполне достаточно одного – новизны.

Есть еще одно и весьма существенное отличие. Процедура получения патента на изобретение, как правило, достаточно длительная. Если вы сумеете уложиться в три года, то считайте, что вам повезло. А получить патент на полезную модель можно много быстрее. Поэтому в той же Германии, где процедура патентования еще длиннее, предпочитают проводить свои технические новинки под флагом полезной модели.

Будучи по профессии энергетиком, Костржицкий любил повторять: не трать мы столь расточительно электроэнергию, внедри в быт и производство хотя бы маленькие энергосберегающие хитрости, нам бы не пришлось перекрывать Ангару.

Следуя своему кредо, он разработал одно такое устройство, назвав его «матрешкой Костржицкого». Принцип тот же, что и в обычных «матрешках», которыми накрывают чайник, не давая ему остыть. Но Борис Мартинианович пошел дальше: его «матрешка» абсолютно не пропускает тепло. Ею можно накрыть кастрюлю с едва закипевшим супом и выключить плиту. Суп спокойно доварится, сберегая тем самым несколько киловатт.

Вообще получение патента преследует не только цель «застолбить» свое изобретение, но и с выгодой продать его, что вполне понятно. Однако многие почему-то думают, что именно патентовед должен заниматься внедрением их детища в производство. Именно на это надеялся изобретатель вращающегося плоского диска, который он предлагал класть на сиденье автомобиля, чтобы инвалиду легче было выбраться из машины.

Сфера применения такого вращающегося диска достаточно широка, можно использовать его как подставку под телевизор, как удобное устройство для демонстрации товаров на выставках. Патент был получен, но охотников купить его и начать производство так и не нашлось.

– На конструкцию разновидности двигателя внутреннего сгорания было получено два патента. По заверениям автора, его двигатель запускался не то что с пол-оборота, а вообще с четверти. К тому же был компактен, надежен в работе и меньше отравлял атмосферу своими выхлопами. Изобретатель был уверен, что наш автопром его с руками оторвет. К великому сожалению, наша промышленность не особо интересуется отечественными новациями.

Что говорить о рядовых изобретателях, когда не находят применения даже разработки целых институтов. Еще пять лет назад сотрудниками Лимнологического института был запатентован способ получения особо чистого кварцевого стекла из створок диатомовых водорослей. Можно сказать, находка для оптики. Находка не востребована. Пришлось отказаться от поддержания патента, чтобы не платить впустую деньги.   

А вот патент на способ тушения лигнина, примененный на Зиминском гидролизном заводе, до сих пор поддерживается. Тогда все попытки залить подземный пожар водой не приносили успеха. Это стало настоящим бедствием для жителей Зимы, задыхающихся в дыму. Выручили ученые-лимнологи. Они предложили использовать вместо воды золу местной ТЭЦ. Засыпанный пожар не просыпается уже несколько лет.  

Напоследок я спросил у Александры Ивановны:

– Вы все как-то о мужчинах изобретателях, а что, женщины лишены этого дара?

– Ну, железки, честно говоря, их как-то мало интересуют. Если женщины и фигурируют в патентных заявках, то в научных разработках. Они, например, числятся в числе авторов способа получения из белка пшеницы биологически активного фермента, настоящего эликсира бодрости. Достаточно им опрыскать растения, попавшие под заморозок, как увядшие листья оживают.

Хорошо бы, подумал я, опрыскать им отечественную промышленность, чтобы она ожила и распахнула двери перед изобретателями.