Дорога в Карам

Село Карам – одно из самых дальних в Казачинско-Ленском районе. Про такие говорят: медвежий угол. Добраться туда до недавнего времени можно было только по зимнику, а летом – по реке Киренге. 23 августа карамчане отметили 270-летие малой родины. Специально к празднику провели первую выставку мест-ной лайки и открыли музей.

Эх, дороги…

Приглашение поехать в Карам на юбилей, поступившее от мэра Казачинско-Ленского района Андрея Романова, в редакции встретили с воодушевлением. Увидеть село летом за последние 20 лет удавалось только немногочисленным родственникам местных жителей, рискнувшим сутки сплавляться по реке.

– Какая-никакая, но дорога до Карама в этом году открылась, – пояснил Андрей Романов. – Совсем скоро начнутся дожди – и она станет непроезжей, так что решайтесь!

От райцентра до села 180 км. Самый проблемный участок – после поворота с трассы Казачинское – Жигалово. Дорогу стали строить в начале 1990-х годов, проложили 40 км, осталось около 18, но началась перестройка, и объект заморозили. Работы возобновили только в 2002 году. Поскольку выделенных областью денег катастрофически не хватало, районная администрация приняла решение строить до Карама трассу по временной схеме – делать некапитальные мосты и уменьшить ширину. Получился пролаз – дорога, по которой может проехать только одна машина. На его возведение ушло ни много ни мало семь лет. Именно по наконец проложенному пролазу мы и отправились в путь на уазике.

Я, к счастью, не знаю, что такое фронтовые дороги, но то, что они похожи по своему качеству на дорогу в Карам, очевидно. Глинистая почва буквально уходила из-под колес. Глубокие траншеи, образовавшиеся после прохождения большегрузов и тут же заполненные водой, грозили стать причиной аварии. Казалось, что уже в следующей колее мы если не перевернемся, то непременно застрянем навсегда.

После шестичасовой тряски, а именно столько пришлось ехать до села, мы уже мало что соображали. В голове стоял непрерывный гул надорвавшегося двигателя, лоб украшали шишки, набитые о боковое стекло, а в глазах явно поубавилось репортерского азарта.

Уже ни на что хорошее не надеясь, мы наконец увидели долгожданный Карам. Село расположилось в долине. Вдоль левого берега сказочно красивой, полноводной и удивительно чистой Киренги километров на пять растянулись добротные дома. Нарядные палисадники, щедро украшенные рябиной, придавали им праздничный вид. По центральной улице, пестрящей разноцветными флажками и плакатами, добрались до клуба. Здесь нас, пошатывающихся от усталости, встретил глава Карамского муниципального образования Василий Сажинов.

– С приездом! – радостно воскликнул сельский руководитель и тут же разочарованно добавил:

– Я думал, гостей больше будет…

– Скажите спасибо, что хоть мы приехали! Знали бы, что дорога такая, ни в жизнь бы не рискнули, – прозвучал разноголосый ответ.

Лайка – больше чем друг

На центральной площади Карама между тем проходила первая в этих местах выставка восточно-сибирской лайки. Более 30 участников не спеша демонстрировали приехавшему из области и райцентра жюри своих четвероногих питомцев.

– Несколько лет назад мы делали подворные осмотры лаек, – рассказал председатель Казачинско-Ленского районного общества охотников и рыболовов Павел Мельников. – В Караме прекрасные собаки. Они отличаются от других лаек своим окрасом. Его так и называют – карамистый, это отдельный стандарт. Карамистая лайка черная, а надбровья и лапы у нее палевые. То, что наконец удалось провести здесь такую выставку, большая удача. Многие карамчане своих собак вообще никому не хотели показывать – боялись сглазить. Ходили по дворам, уговаривали. Призы приготовили достойные: охотничьи лыжи, ножи, рюкзаки, пояса…

Собака в тайге – больше чем друг. Она кормилица и зачастую спасительница. Кобель Карам в прошлом году, например, спас жизнь своему хозяину Борису Сафонову.

– На меня медведь налетел, – вспоминает он. – Мой Карам – на него: отбил конечно. Я своей собаке всем обязан. Он у меня в семь месяцев уже добыл 15 соболей, двух медведей и двух лосей.

Единственная женщина-участница Татьяна Брусова привела на выставку кобеля по кличке Сочи.

– Дочь так назвала, – объяснила она необычное имя. – Мечта у нее такая – на море побывать. К тому же взяли мы щенка два года назад, когда стало известно, что в Сочи пройдет Олимпиада.

Мечта организаторов – создать в Караме племенные гнезда и поставить разведение карамистой лайки на профессиональный уровень.

– Планируем еще открыть клуб «Юный охотник и рыболов», – продолжает Павел Мельников. – Необходимо привлекать детей к разведению собак, передавать дело начинающим охотникам. Уже сегодня карамистая лайка пользуется большим спросом. Нам постоянно поступают заказы на щенков из Москвы, Санкт-Петербурга, Финляндии. Это очень прибыльное дело.

«Орлиное гнездо»

Специально ко дню рождения в Караме открыли музей. Готовились долго, основательно, по всему селу собирая старинную утварь. Для гостей экскурсию провела преподаватель русского языка и литературы сельской школы Оксана Антипина:

– Первые упоминания о Караме встречаются в 1639 году, однако статус села он получил только через сто лет – в 1739-м. До сих пор исследователи не пришли к единому мнению, что означает наше название. Кто-то считает, что в переводе с эвенкийского это «орлиное гнездо», кто-то переводит как «чужое гнездо». Недалеко от нас орлан-белохвост гнездится, это очень распространенная здесь птица. На гербе Казачинско-Ленского района орлан несет в своем клюве ленка. К другой версии склоняются, потому что русские, когда пришли в эти места, женились на эвенкийских девушках, и такие семьи селились отдельно.

В начале 1920-х годов в Караме организовали колхоз «Искра», он был самым крупным в районе и передовым, в войну выполнял и перевыполнял все планы по сдаче сельхозпродукции. Вместо молока сдавали топленое сливочное масло в деревянных бочках, яйца с птицефермы, мясо со свинофермы. Все это сплавляли на плотах по Киренге до Киренска, а крупный рогатый скот и лошадей гнали гуртами по таежным тропам.

Дома строили в Караме добротные, крепкие. До сих пор здание школы, построенное в 1927 году, ни разу капитально не ремонтировалось. Но изба из кедра даст фору любой современной новостройке.

После войны карамчане успешно занимались овощеводством, разводили скот и лошадей. Карамские картофель и сметана пользовались большим спросом и в Иркутске, и в Киренске. Ежедневно в село летал небольшой самолет Ан-2. Билет стоимостью 14 рублей мог позволить себе каждый.

Во время перестройки колхоз «Искра», переживший войну и разруху, «благополучно» развалился.

При создании музея одна из старейших жительниц села Дора Зуева помогала определять назначение и название многих предметов старого быта.

– Вот это мялка для конопли, – объясняла она нам, городским жителям. – Это чесало. Коноплю трепали, расчесывали – и получалась пряжа.

Старушка показывает ковер ручной работы, изготовленный еще ее матерью на ткацком станке, стоящем тут же, рядом. Ни один цвет за десятки лет не полинял.

– Вот как люди-то раньше работали. В хозяйстве ничего не пропадало, все в дело шло. Чирки (обувь. – Авт.) шили из кожи огромных ленков, смотрите, кака красота! Вот это кедровые короба, это туеса. В них хошь крупу, хошь муку храни. А сейчас что ни сделают – хоть сразу выбрасывай, хоть завтра.

Карамская трагедия

Рассказали нам в музее и о трагическом случае – расправе белых бандитов над коммунарами Карама в 1921 году.

– Случай этот вошел в историю как Карамская трагедия, – поясняет Оксана Антипина. – В 1919 году в Караме была организована коммунистическая ячейка. Входило в нее 15 местных жителей и учитель Максим Рыков. 21 ноября 1921 года белогвардейская банда Черепанихи спустилась в село с верховьев Киренги. Бандиты, переодевшись в красноармейцев, созвали коммунаров на собрание. С мужем отправилась Екатерина Сафонова. «Если мой муж коммунист, то и я с ним», – пояснила мать 11 детей приехавшим «комиссарам». Собравшихся сначала заперли в сарай, а потом, выводя по одному, убивали обухом топора. Екатерину Сафонову за косы таскали по улицам, а потом, зверски надругавшись, убили вместе с мужем. Убитых сбросали в ров, едва присыпав землей. Теперь на этом месте стоит обелиск. Ежегодно 21 ноября здесь собираются все жители Карама, чтобы почтить память погибших.

– Я сама карамская; когда училась в школе, у нас была учителем географии Лидия Сафонова, – вступает в разговор учительница Александра Аникина. – Она рассказывала, что после разгрома банды ее руководитель Анна Черепанова скрылась. Каким-то образом ей удалось заполучить документы убитой коммунистки, тоже по имени Анна. Черепаниха уехала на запад страны и долгое время благополучно жила, беззастенчиво пользуясь славой героя Гражданской войны. Выявили ее случайно. Какой-то ветеран Гражданской войны, поехав на конференцию, опознал лютую некогда Черепаниху. Но судить ее, к сожалению, не смогли – старая слишком была.

Село долгожителей

В Караме много пожилых людей. Назвать их стариками язык не поворачивается. Например, Александра Сафонова – первый и единственный преподаватель немецкого языка, 60 лет работает в школе, нынче отметила 81-й день рождения. Приехала в 1949 году по распределению из Саратовской области.

– Привезли меня по тайге на лошади. Дети кричали: «Учительница приехала, учительница!» Я тогда была единственной в селе, окончившей институт. Ученики были бедные, плохо одетые. Мы в школе хлеб пекли, по кусочку ребятишкам раздавали.

Сегодня многие ученики Александры Сафоновой уже сами стали бабушками и дедушками. В старинном сибирском селе она вышла замуж, вырастила троих детей, помогла воспитать четверых внуков, со дня на день ждет правнука или правнучку.

– На пенсию не хочу, – говорит. – Скучно дома сидеть.

На вопрос, как же ей удается сохранить бодрость, отвечает:

– А я дыхательной гимнастикой занимаюсь и калланетикой, еще по утрам ледяной водой обливаюсь. Цветы люблю, сама шью, вяжу, пряжу пряду. Когда без дела не сидишь, стареешь медленнее.

Фермер Иосиф Саженов 20 лет выращивает зерно. Через месяц отметит 80-летний юбилей.

– У меня 30 гектаров земли, – рассказывает земледелец. – Нынче думаю сам на комбайне уборочную отработать. Зерно продаю односельчанам. У нас ведь никто больше не сеет, а люди скот держат, кур, их кормить надо. Если центнеров по 20 родится с гектара, то затраты оправдываются, если меньше – нет.

Трактор Иосиф Саженов собрал сам из старых, еще с колхозных времен оставшихся запчастей.

– Я рожден, чтобы на земле работать, и дело это до самой смерти не брошу, – объясняет он. – Когда посею зерновые, я с ними разговариваю.

Карамский хор «Лучинушка», состоящий из 12 бабушек, поет старинные сибирские песни. Самой младшей хористке недавно исполнилось 83 года. Поют на старинный лад: одна начинает, вторая подхватывает – и так получается удивительное многоголосие. «Лучинушка» – непременный участник всех праздников, и нынешний не стал исключением.

– Хоть пропадаем, а петь охота, вот и ползем на репетицию, – объясняет свое участие в хоре Дора Зуева.

В Карам едет молодежь

Уровень образования в Карамской общеобразовательной школе очень высокий. К примеру, в нынешнем году ее выпускники единственными в Казачинско-Ленском районе сдали ЕГЭ без завалов. И практически все поступили в вузы.

Посмотрели мы карамских лошадей, крупных, упитанных. Каждая семья здесь держит скот, и когда вечером коровы возвращаются с пастбищ, над селом стоит многоголосое мычание. Посмотрели, как буйно колосятся рожь, пшеница, ячмень, овес, а в огородах растет картошка, огурцы, перцы и даже арбузы. Вот что значит плодородная земля, не знающая недостатка влаги, а также любовный уход.

– Будет жить деревня, непременно будет, – уверен сельский голова Василий Сажинов. – С появлением дороги Карам возродится. Посмотрите, сколько к нам молодежи приехало: дети, внуки. Хороших людей земля всегда манит. А если мы молокоприемный пункт организуем, да хоть раз в неделю в райцентр продукцию возить станем, то частные подворья вообще поднимутся. Вы приезжайте к нам через годик, сами увидите!