Байкальская история ювелира Александра Алсаткина
Украшения, в которых оживают легенды, создает иркутский ювелир Александр Алсаткин. В них каждая деталь – символ, а вместе они рассказывают древнюю историю байкальского региона. Именно этой емкой образностью и универсальностью произведений, графический код которых понятен представителям любых национальностей, можно объяснить победное шествие его коллекции «Онгон» на международных фестивалях. О своем вдохновении и ювелирном производстве художник и дизайнер Александр Алсаткин рассказал газете «Областная».
– Александр, как вы вообще выбрали себе такую редкую специальность?
– В 2002 году я уехал в Петербург поступать в Институт кино и телевидения, но передумал и поступил на кафедру художественной обработки металла государственной художественно-промышленной академии имени В. Мухиной. С первого курса стал профессионально заниматься ювелирным, оружейным делом. Но когда вернулся в Иркутск, понял, что золотые и серебряные ножи, инкрустированные бриллиантами, стоимостью от 800 тыс. до 1,5 млн рублей, здесь не самый востребованный товар.
– И вы решили делать ювелирные украшения?
– Не сразу. Все началось, когда я подал заявку на участие в Международном фестивале «Этно-подиум», который проходит в Иркутске. Я с мамой начал делать коллекцию костюмов с большими кожаными структурами и конским волосом. Но когда до мероприятия оставалось две недели, я внезапно подумал: «Почему бы не создать коллекцию украшений в металле на этнический манер, ведь я же художник по металлу?» В итоге коллекция «Онгон» получила Гран-при. Потом по приглашениям мы проехали с ней от Якутии до Москвы. И тогда я понял, что аксессуары – это целый серьезный сегмент, в котором используют такие дорогостоящие материалы, как серебро, полудрагоценные камни, бисер, рыбью кожу. И именно это отличает азиатскую моду от европейской. Тогда я думал, что это лишь проба пера, а сейчас уверен, что это будет востребовано.
– Вы черпаете вдохновение в бурятской культуре?
– Есть такая национальность – сибиряк. Я понял это, когда учился в Питере. Это особый характер и склад ума, и хотя вдохновение я черпаю в основном из бурятской культуры, для меня важно, чтобы мои изделия несли информацию о байкальской земле. Поэтому за каждым изделием стоит легенда, образ, который в то же время легко читаем людьми другой национальности. Ведь в основе моих украшений европейская школа, обогащенная яркой этничностью.
– А вы делаете украшения на заказ?
– Конечно, например, недавно мне позвонила женщина с просьбой сделать оберег для своего сына-студента. Она была наслышана, что у меня есть дарханское посвящение.
– Что значит дарханское посвящение?
– Кузнецы-дарханы у бурят были также уважаемы, как шаманы, ведь они работали с огнем. Например, только дарханы могли делать хранителей, онгонов, в которых не заведется плохой дух. В нашем роду дарханы были и по материнской, и по отцовской линиям. Но при этом, если вы принадлежите к другой религии, это не значит, что вам нельзя носить украшения, в основу которых легли бурятские легенды. Не нужно относиться к этому со священным ужасом, ведь язычество, предшествовавшее всем мировым религиям, в своей основе имело уважение к природе, которого всем нам сейчас так не хватает.
– Вы – сын замечательного художника Анжелики Алсаткиной. Оказала ли мама влияние на ваше творчество?
– Конечно, ведь именно благодаря ей я занимаюсь этникой. Она более 25 лет ездила на старенькой «семерке» по таежным тупикам, объездила все этнографические музеи нашего региона. Я с детства помогал ей систематизировать этот материал и до сих пор постоянно черпаю идеи из семейной библиотеки. Иногда я прямо обращаюсь к маме за советом, описываю ей контекст, и она мне сразу выдает несколько легенд.
– Есть ли конкуренция в сегменте авторских изделий в Иркутске?
– Когда я только приехал в Иркутск после учебы, у меня было ощущение, что ювелиров у нас очень мало. Потом я познакомился с Павлом Овсянниковым, и оказалось, что я ошибался. Их так много, что мы даже смогли создать Союз ювелиров и камнерезов Байкальского региона. Сейчас в нем состоит порядка 50 человек.
– Как влияет законодательство на развитие ювелирного бизнеса?
– Не самым позитивным образом. Допустим, вы пришли ко мне сделать маленькое серебряное колечко. Мы его взвешиваем – 1,5 грамма стоит максимум 100 рублей. С учетом работы выходит 300 рублей. Но чтобы поставить пробу, я должен поехать в Красноярск или Улан-Удэ, ведь в Иркутске до сих пор нет пробирной палаты. Значит, к получившейся стоимости нужно прибавить цену билета, и она автоматически взлетает. Следующий момент – это аффинирование металла. Например, я сделал несколько украшений, и у меня опилки собрались в поддонник. Там часто попадается припой и другие сопутствующие металлы, а чтобы проба соответствовала, нужен конкретный процент содержания лигатуры в металле. Для этого надо отправлять партию в Новосибирск, где принимают не 50 г, а минимум десятки килограммов. Чтобы сделать килограмм опилок, это надо лет 10 работать. А сам я отделить примеси не имею право по закону.
– Из чего еще складывается цена изделия?
– На самом деле цена зависит не от металла, а от работы – чем больше операций, тем изделие дороже. Но, как правило, когда люди решаются заказать украшение ювелиру, они предполагают, что оно будет передаваться по наследству, и не скупятся. Здесь для меня важно обязательно встретиться с заказчиком, учесть его индивидуальные особенности, почувствовать характер и обязательно отразить это в украшении. Есть более доступный сегмент – от 800 до 3 тыс. стоят украшения из нашей коллекции, посвященной мифам и легендам региона. Ее можно купить в некоторых ювелирных магазинах города.
– А собственный магазин открыть не планируете?
– У нас скоро откроется магазин на улице Пролетарской, 9. Мы с этим проектом победили на Форуме городских сообществ. Там у нас организовано производство. Сейчас идут ремонтные работы. В магазине будет представлен интересный сегмент авторских и эксклюзивных изделий. В частности, это работы Союза художников России и членов Союза камнерезов и ювелиров Байкальского региона, Улан-Удэ, Иркутска. Также у нас в планах открыть там выставочный зал.
