На самом краю губернии

Некогда в Мамско-Чуйском районе насчитывалось более полусотни населенных пунктов. Массовое заселение его пришлось на середину 1920-х годов, когда началась промышленная добыча слюды. Полвека этот промысел был крупным и хорошо организованным горным производством. Первая гибель поселков и деревень пришлась на начало 1980-х, когда стала сокращаться потребность в промышленном сырце. А середина 2000-х и вовсе стала для района экономическим коллапсом. Работа ГОКа «Мамслюда» оказалась парализована. Несколько тысяч жителей района остались без работы. Из десяти населенных пунктов «в живых» остались всего пять, включая районный центр. Чтобы узнать, как сегодня там живут люди, чем занимаются и на что надеются, корреспонденты «Областной» газеты побывали во всех. Сегодняшний репортаж о поселках Луговский и Слюдянка.

«Благополучный» Луговский

– Ну что, поедем смотреть, как живет наш район, – предложил, встретив в аэропорту, мэр Александр Сергей. – Давайте сначала в Луговку, самый благополучный поселок.

Луговский, расположенный в 35 км от районного центра Мама, выглядит как обычный рабочий поселок, каких полно в Иркутской области. Каменный двухэтажный клуб, построенный на закате советской власти, деревянная школа и детский сад, верой и правдой служащие более полувека, стадион, ФАП, общественная баня, пожарная часть, здание администрации и щитовые двухэтажные благоустроенные бараки – типичные жилые строения русского Севера. Половина – «живые», половина – брошенные.

– Алексей Ушаков, – представляется глава Луговского МО.

Молодой руководитель рассказывает, что в Луговском по регистрации числится 470 человек, в Слюдянке, которая также входит в состав муниципалитета, – 17, но фактически проживает один мужчина. В школе чуть более 30 учащихся, в детском саду – 15 детей. Никакой «экономики» нет уже больше 15 лет. Раньше здесь, как и во всех поселениях Мамско-Чуйского района, работала геологоразведка, осуществлялась добыча и первичная переработка слюды.

– Вы не поверите, но в 70-е годы только в Луговке жили около 4 тыс. человек. Правобережная часть поселка была вся заселена. Там тоже стояли жилые дома, работали две котельные, а теперь сами видите – кругом пусто. Работа – только бюджетные учреждения и жилищно-коммунальная сфера. Ежегодно рождается по одному-два ребенка. Основная часть населения – пенсионеры, – говорит глава местной власти. – Люди сажают огороды, держат кое-какое хозяйство, рыбачат, охотятся… Тем и живем.

Алексей ведет показывать детский сад. Поясняет, что он самый лучший во всем районе. Запустили здание под дошкольное учреждение в прошлом году, раньше в нем находилась школьная библиотека, а в подвале – школьные мастерские. После ремонта появились пластиковые окна и новая мебель. Рассчитан детсад на две разновозрастные группы. В каждой отдельная столовая, спальная комната и игровые.

В прошлом году по областным программам в поселке установили детскую площадку, отремонтировали кровлю котельной и купили новый котел, на деньги проекта «Народные инициативы» сделали освещение моста через реку Мама, которого не было более 20 лет, и осветили улицу Школьную. Местному клубу «Сибиряк» посчастливилось три года назад попасть в программу «Модельные клубы – Приангарью». На областные деньги отремонтировали клубную сцену, сделали частичный ремонт крыши, заменили систему отопления, постелили линолеум, купили в актовый зал новые кресла и мультимедийное оборудование. Теперь здесь для детей показывают мультфильмы, а для взрослого населения проводят вечера отдыха, «Поле чудес» и конкурсы караоке. Молодежь приходит на дискотеки, а еще, чтобы посмотреть на большом экране спортивные соревнования и кино. Алексей припоминает, как всем поселком смотрели финал Олимпиады по хоккею:

– В компании же интересней! Мы вообще, – говорит, – стараемся всесторонне тормошить людей, чтобы они не замыкались дома у телевизора, а больше общались. Депрессии вокруг и так предостаточно.

Ко Дню Победы, рассказывает, приурочили общепоселковый кросс. Поскольку участвуют в нем разновозрастные категории, то и дистанции тоже разные. Все они посвящены военным датам – чем не патриотическое воспитание! Первая – 200 м – столько дней длилась Сталинградская битва. Бегут ее малыши и пожилые. Вторая – 900 м – напоминание о девятистах днях блокады Ленинграда. Ее преодолевают школьники, а последняя, в которой соревнуется молодежь – 1418 м. Длина этого этапа равняется продолжительности Великой Отечественной войны в днях.

Поскольку детей и молодежи в Луговке теперь мало, местная власть старается развивать спортивные виды, альтернативные массовым. Купили бильярд, дартс, настольный теннис. Летом на острове проводят соревнования по пляжному футболу и волейболу. В прошлом году, хвалится глава, к ним приезжали на эти состязания команды из поселка Мама и Бодайбо.

В местной школе некогда обучалось 400 ребятишек. Размещалось учреждение образование в пяти отдельных зданиях, строились которые методом народной стройки, в основном силами родителей. Теперь с лихвой хватает одного. Детей с каждым годом становится все меньше. Нынче в первом классе учится шесть человек, 11-го вообще не набрали, в 10 классе – три ученика. На следующий год первоклассниками готовятся стать всего двое ребятишек.

Здание 1959 года постройки требует капитального ремонта. Спортзал вообще держится на подпорках, но чтобы обеспечить школьникам полноценное развитие, в нем по-прежнему проходят уроки физкультуры.

– Система отопления требует 100% замены. Зимой в классах холодно, – жалуется руководитель муниципалитета. – В прошлом году были выделены спонсорские деньги, чтобы сделать проектно-сметную документацию, но по требованию директора они были истрачены на крышу.

Не ахти дела и с жилым фондом. В Луговке 17 двухэтажных домов и около 20 одноэтажных. Все благоустроенные.

– В программе «Переселения из ветхого жилого фонда» мы не участвуем, потому что ни один дом не признан ветхим и аварийным, – продолжает глава. – Основная загвоздка содержания жилого фонда в том, что в поселке 100% муниципального жилья. За капремонт отвечаем мы, а денег не хватает – поступления в бюджет всего 600 тыс. в год. Все строения требуют замены кровли, системы отопления. Еще проблема в том, что система водоотведения и канализации сейчас никем не эксплуатируется. Наши коммунальщики от них отказались, поэтому забота теперь тоже легла на плечи муниципальной власти. С народа мы не имеем права собирать деньги, поэтому поддерживаем систему водоотведения и канализации за счет собственных средств. А люди, оплачивая коммуналку, за данные услуги вообще ничего не платят, хоть их и получают. Создать отдельную организацию не из кого, у нас уже практически не осталось квалифицированных кадров. К тому же водоотведение всегда было и есть убыточная статья, коммерсанты на него не пойдут, вот и получается замкнутый круг. Если бы у нас работало хоть какое-то предприятие, с которого шли налоги, можно было бы надеяться на улучшения, а пока полная бесперспективность…

Загубленная идея

Справедливости ради стоит отметить, что перспектива такая у Луговки еще совсем недавно была. И преотличная на фоне нынешней обстановки. Два года назад министерство социального развития, опеки и попечительства Иркутской области решило открыть в поселке областное психоневрологическое отделение для взрослых.

– Кирпичное двухэтажное строение, возведенное в 1984 году, сначала предназначалось под детский сад, – вводит в курс дела мэр. – Потом в нем размещался реабилитационный центр для детей. Когда детей разобрали в семьи, в одном блоке остались детсадовцы, а второе министр Владимир Родионов предложил перепрофилировать под отделение психоневрологического профиля, чтобы завезти туда бывших воспитанников детских домов-интернатов. Этим шагом предполагалось решить сразу две важнейших проблемы: проживание и реабилитация инвалидов, а главное – сохранение рабочих мест в населенном пункте, где вообще нет практически никакой работы, кроме как в социалке. В психоневрологическом отделении, рассчитанном на 30 человек, было открыто 29 рабочих мест. Впоследствии предполагалось передать под него и второй блок – еще на 30 мест, соответственно, плюсом шло бы и увеличение рабочего штата. Под детский сад мы стали спешно ремонтировать школьную библиотеку, чтобы перевести туда детей, а отделение в итоге закрыли.

– Почему?

–Хотели как лучше, а получилось как всегда, – грустно усмехается мэр. – Как это стало модно в последнее время, посыпались жалобы от «доброхотов» в министерство, губернатору, даже президенту несколько писем настрочили, что в поселке ходят «психи», угроза для детей образовалась. В итоге разгорелся скандал, и отделения не стало. Сейчас спохватились, конечно, а поезд ушел. Сколько людей работы лишились! И больница в то время у нас ожила – медики там работали. Рабочие, сторожа, воспитатели – все были при деле. Коммерсанты открыли новый магазин: потребовались сразу вещи, продукты, ЖКХ воспрянуло – каждый пациент платил деньги за свое содержание – жизнь завертелась! Может, и пережили бы как-нибудь при такой-то поддержке наш всеобщий кризис, да не судьба! Одна часть здания до сих пор остается в областной собственности, вторая – наша.

В бывшем психодиспансере теперь полная разруха. Валяются обрывки газет, разломанная мебель, остовы тренажеров и раковин. Только по разрисованным красочными картинами стенам да стендам с фотографиями можно предположить, что некогда здесь теплилась жизнь.

– Такие ребята здесь жили хорошие, – вторит мэру впустившая нас внутрь Татьяна Потаповна, в прошлом санитарка, а теперь сторож. – Когда их привезли, мы сначала за голову схватились: все в памперсах, какие-то забитые, заторканные, как зверята. А потом их было просто не узнать. Навезли им парты для занятий, кормили, как дома, даже три коровы привезли, чтобы они сельским хозяйством занимались, скотный двор для них перестроили, теплицы. Благое дело задумали! Вот видите на фотографии у этого мальчика пальцев нет вообще, а он умудрялся вот такие пазлы собирать, Марина Писарева картины вышивала, Дима Никольский прямо целые скульптуры лепил. И мы к ним привыкли, полюбили, они же как дети, хоть и взрослые годами. Последних в конце сентября уж вывозили. Они не хотели, плакали, назад просились. Фотографии свои присылают до сих пор, письма пишут. Жалко, что так все вышло, но ничего уж не вернешь…

Ростки частного бизнеса

Чтобы как-то разбавить навалившуюся тоску, Алексей Ушаков предлагает посмотреть частную пекарню – год назад в Луговке ее открыла местная жительница Екатерина Ковальчук. До этого хлеб в поселок привозили из Мамы два раза в неделю. Местная власть поддержала – выделила помещение. Из поселка Горно-Чуйский, когда там закрывалась школа, привезли печь, администрация района выделила 200 тыс. рублей, в качестве поддержки развития малого бизнеса, от центра занятости она получила еще немного и закупила необходимое оборудование и мебель. Сейчас, поясняет Алексей, администрация внушает Екатерине расширяться. Рядом с пекарней есть пустующая квартира, где вполне можно было бы открыть небольшое семейное кафе. Отмечать там детские дни рождения, юбилеи, да просто посидеть, пообщаться, ведь пойти-то в поселке кроме школы и клуба больше некуда.

– Работаю восемь месяцев, – рассказывает о себе прибежавшая на встречу Екатерина. – По специальности я повар-кондитер. После школы уезжала в Иркутск «за счастьем», а в итоге вернулась одна с ребенком. Думала, уеду назад, но встретила здесь мужа, родила еще двоих детей и осталась, теперь я многодетная мама, страшновато куда-то далеко срываться. Думала, чем заняться? Сначала хотела переезжать на Базу (поселок Мама – Авт.), а потом предложили открыть свое дело. Теперь вот выпекаю хлеб – три раза в неделю по 70 булок первого сорта и ржано-пшеничный, булочки с маком, сахаром, изюмом, а еще делаю кондитерку. Если бы одним хлебом занималась, быстро бы прогорела, от него никакой рентабельности, а пирожные, эклеры, заварные и шоколадные кольца разбирают в миг. Хотела еще чизкейки делать, но, к сожалению, сложно с доставкой продуктов. Если самолетом привозить, получится очень дорого. Если бы не пекарня, я бы уже давно перебралась в райцентр. Работы нет, а детей поднимать надо. Теперь, коль подписалась на это дело, буду работать до последнего клиента.

– Еще нам очень нужна аптека, – подхватывает Алексей Ушаков. – Пока приходится заказывать лекарства в райцентр, парикмахерскую, пункт ремонта обуви и одежды можно было бы вполне открыть. Администрация района готова поддерживать и помогать, главное, чтобы у людей было желание.

– А оно есть? – скептически интересуемся у главы. – И вообще, что вы думаете о будущем поселка?

– Глядя из года в год на то, что творится вокруг, по-моему, никакой перспективы уже нет, – откровенно признается тот. – Только говорят: помогут, начнут производство, возобновится слюдодобыча… Все пустые разговоры.

– Тогда почему сами не уезжаете? Вам нет еще тридцати, два образования, неужели не нашли бы работу в Иркутске?

– Да людей жалко. Я же здесь родился, вырос, прекрасно помню, какая жизнь тут раньше крутилась. Попробую еще побарахтаться, чтобы люди не упрекали потом, что зря штаны в администрации просиживал. Конечно, хотелось бы уже к какому-то концу прийти. Или чтобы нам помогали, или уж вывозили всех. Нельзя же столько времени терпение людей испытывать!

Слюдянские аборигены

Пока едем 15 км до Слюдянки, расспрашиваем мэра о бывших поселках.

– Сколько их было вокруг, – вздыхает Александр Сергей. – На каждом гольце свой: Комсомольский, Молодежный, Олений, Тахтыга, Рысьи, Усть-Чуя… На Воронцовке раньше была судоверфь, там вели ремонт пароходов. Закрываться некоторые стали еще в начале 80-х годов. К 2000-м осталось 14. Сейчас: Мама, Витимский, Луговский, Колотовка и Мусковит. Это живые. На бумаге числятся Горная Чуя, Согдиондон и Слюдянка. Там до сих пор прописаны люди, хочешь – не хочешь, а мы обязаны предоставить им свободу голосования на выборах. И депутата избрать. А по факту жителей нет. Сегодня область платит зарплату главам этих поселений. Они живут в Иркутске, а мы за них работу ворочаем.

Пейзаж Слюдянки – хоть битву под Москвой снимай – никаких дополнительных декораций не потребуется. Остов геологической конторы, развалы домов, скелеты печных труб, вросшие в землю… Большинство гнилушек буйно заросло кустарниками и молодой порослью. В окнах редких, оставшихся целыми домишек шевелятся занавески, на балконах торчат одинокие лыжи и забытые детские санки. Под завалившимися заборами допревают половики и покрытые плесенью диваны. Только синеокая Мама все так же звонко несет свои воды совсем рядом с брошенными домами. Реке безразлично, что давным-давно в ее водах не плещутся жаркими летними днями ребятишки, а рыбаки не сплавляют по ней свои лодки.

На улице Геологической замечаем небольшой опрятный домишко. Яростный лай собаки предупреждает чужаков: осторожней, жилье под охраной!

Завидев машину, выходит познакомиться хозяйка.

– Вера, – представляется средних лет худенькая женщина.

– Вы одна тут живете?

– Почему одна? С мужем, он сейчас подъедет.

– Чего ж не выезжаете?

– Не хотим.

– А чем занимаетесь?

– Огородом, охотой, рыбалкой… Вдвоем живем и зимой, и летом.

– Не скучно одним-то?

– А чего скучать? Заделья хватает.

– А с продуктами как?

– Есть мотоцикл, затариваемся на год в райцентре, от сезона до сезона. Когда надо, я и пешком в Луговку сбегаю. Телевизор есть, связь берет, правда, не везде, свой дизель купили, теперь со светом. Я как с Мамы переехала, так 12-й год здесь. Муж вообще местный.

– А с больницей как? Ни врачей, ни лекарств…

– Вроде пока молодые, не болеем. Самое необходимое берем впрок.

Знакомимся с подъехавшим супругом, назвавшимся Алексеем Королевым.

– Вы к нам с проверкой или как? – интересуется настороженно.

Узнав, что просто проездом, охотно подтверждает:

– Нормально живем, никуда уезжать не собираемся. Охота совсем рядом, вот на этой сопке я соболей добываю.

Ему как штатному охотнику по разнарядке положено сдать 10 шкурок. На вопрос, сколько получается добывать в реальности, лукаво ухмыляется:

– Кто ж их считал? Сколь получится…

Получается, судя по всему, неплохо. Об этом красноречиво говорит и новенький дизелек, и спутниковая антенна, и даже небольшая пилорама.

– Не страшно жить среди развалин? – не сдаемся мы.

– Это ж дрова, – хмыкает в ответ. И чтобы прекратить никчемные на его взгляд расспросы, завершает диалог. – Переезжать не хотим, такого жилья на Маме нет, чтобы с огородом, рыбалкой и охотой под боком. Так что, ежели что, пишите письма: Мамско-Чуйский район, поселок Слюдянка. Улицу и номер дома можете не указывать. Мы тут одни.