Облкоммунэнерго снова хотят продать?
В СМИ появилась информация о том, что комитет по собственности Законодательного Собрания Иркутской области предложил рассмотреть на ближайшей сессии вопрос внесения Облкоммунэнерго в план приватизации и продажи предприятия. За разъяснениями мы обратились к генеральному директору ОГУЭП «Облкоммунэнерго» Александру Анфиногенову.
– Александр Юрьевич, предложение поступило от ряда депутатов, приводится возражение представителя губернатора в Заксобрании Романа Буянова о том, что продажа Облкоммунэнерго – вопрос политический. Казалось бы, столько унитарных предприятий, в том числе прошедших процедуру приватизации, при чем тут политика, и как вы относитесь к предложению депутатов?
– Отрицательно. А что касается политики… Мы вторая по крупности территориальная сетевая организация в регионе, обслуживаем порядка 10 тыс. км электрических сетей и порядка 3 тыс. трансформаторных подстанций. По нашим сетям электроэнергией обеспечивается примерно миллион жителей области – очень сложная структура потребителей. Вспомним начало 90-х, когда вместе с «парадом суверенитетов» проходил и «парад приватизаций». В областной собственности фактически остались те сети, которые не очень сильно заинтересовали частных приватизаторов, сети муниципалитетов, которые не решились или не смогли их содержать сами, ну и объекты с важным социальным значением. В основном к нашим сетям подключены объекты соцсферы, больницы, школы, детские сады, ну и потребители, к которым можно применить определение не самых богатых, не очень привлекательных для частников, когда необходимость вкладываться в ремонт и реконструкцию сетей превысит возможную прибыль. Мы продолжаем принимать на свой баланс брошенные сети, на которые не нашлось хозяина, принимаем по решению правительства сети тех СНТ и ДНТ, которые понимают, что сами их содержать не могут. Хотят передать нам свои сети и некоторые муниципальные образования, например Маркова Иркутского района. В Бохане вот мэр попросил, чтобы мы взяли поселковые сети в аренду, так как сами их содержать и обслуживать не могут. И тут не обошлось без курьеза, мало того, что сети в ужасном состоянии, и обещанного их ремонта муниципалитет так и не сделал, они на нас еще и в суд подали, требуя явно завышенную арендную плату… Поэтому – да, я согласен с представителем губернатора, что вопрос продажи Облкоммунэнерго не только экономический, но и политический. Социальный больше.
– То есть это тот «хомут», как выразился депутат Чеботарев, который область должна нести?
– Категорически не согласен с определением «хомут». Говоря, что наше предприятие ничего не дает областному бюджету, депутаты, а таких было несколько, выдают информацию, не соответствующую действительности. Вообще, если все участники рынка ведут игру честно, сети не могут быть убыточными по определению. Что касается нашего предприятия, то сейчас действуют правила обязательной информации, которую все обязаны раскрывать, выкладывать на свой сайт. Ну можно ведь зайти на сайт любой организации и посмотреть бухгалтерский отчет, заключения аудиторов, пояснения к отчету. По областному закону областные унитарные предприятия должны направлять в областной бюджет 40% своей прибыли. С 2017 года, кстати, уже 50%. Фактически убыточным для нашего предприятия стал один год – 2015-й. До этого пусть не очень большая, но прибыль была. Да, за 2015-й убытки составили 740 млн рублей, на что был ряд как внутренних, так и внешних причин, но 2016-й год предприятие закончило с прибылью в 300 млн, не трудно посчитать, сколько от этой суммы причитается областному бюджету. Кстати, заместитель министра ЖКХ Сергей Малинкин эту информацию на заседании комитета озвучил, но, видимо, депутаты на это не обратили внимания. Или не захотели. За 2016 год мы из своей прибыли должны перечислить в областной бюджет 119 млн рублей, как только «держатель котла» с нами рассчитается, мы эти деньги перечислим. За 2017 год баланс еще подводится, но он будет тоже положительным, пусть небольшая, но прибыль будет. Поэтому информация, озвученная депутатами, не соответствует действительности. Будет ли какой-то частник отдавать часть прибыли в бюджет области, думаю, ответ очевиден. Получается какая-то странная забота об областном бюджете.
– Так, может, то, что вы из убыточного стали прибыльным предприятием, и сделало вас вдруг привлекательными для частного бизнеса?
– Возможно. С другой стороны, я уже говорил, что убыточным для Облкоммунэнерго был один 2015 год. С внутренними проблемами благодаря антикризисной программе за два года мы практически разобрались. Сейчас по эффективности работы, фондоотдаче, эффективности использования средств я бы поспорил, какое из предприятий региона можно считать более эффективным. Мы готовы на экспертную оценку и сравнение с любым, по крайней мере, региональным участником отрасли. С другой стороны, мы ведь и состояние своих сетей улучшаем, строим новые, ремонтируем и реконструируем старые. За последние два года провели реконструкцию сетей в поселках Зорино-Быково, Александровское, Добролет, Мегет, Зуй, в микрорайоне Китой. Построили резервную линию в Мельничную Падь и многое другое. Вот по тому же Усолье-Сибирскому, раз уж их депутаты были инициаторами, за 2017 год из 100 неисправных кабельных линий 70 отремонтировали, по воздушным линиям заменили более 30 опор, провели реконструкцию трансформаторной подстанции. На 2018 год подготовлены конкурсы на проектные работы по строительству новых объектов, в том числе нового центра питания. Такого объема работ по Усолью не было много лет. В Усольском подразделении на 41 человека персонала у нас 21 единица техники, на 100% укомплектованы ГСМ и аварийным запасом.
– Можно сказать, что проблем у вас сейчас нет?
– Какие-то проблемы есть всегда. К концу лета 2015 года предприятие действительно оказалось в кризисной ситуации. Как уже говорил, на то был ряд как внутренних, так и внешних причин. С внутренними за два года практически разобрались. Внешние причины благодаря вмешательству губернатора удалось ослабить, но они еще остаются.
– А что это за внешние причины, с чем они связаны?
– Чтобы это объяснить, нужно рассмотреть общий принцип нынешней энергетической отрасли. С 2010 года она действует в следующем виде: есть генерация – ГЭС, АЭС, ТЭС и так далее, они производят электроэнергию и поставляют ее на оптовый рынок. Поставщиками электроэнергии потребителям выступают сбытовые организации. Они заключают договор с потребителем и закупают для него электроэнергию на оптовом рынке, соответственно, и получают с потребителя за электроэнергию деньги. Из собранных с потребителей денег они рассчитываются с сетями, по которым эта электроэнергия дошла до потребителя. Тарифы, по которым сбыт расплачивается с сетями, устанавливают службы по тарифам. Далее возможны два варианта, вариант «котел снизу», когда сбыт рассчитывается за прохождение электроэнергии сам с каждой сетевой компанией. Второй вариант «котел сверху», в этом случае выбирается какой-то один «держатель котла», которому сбыт отдает все деньги за передачу электроэнергии по сетям, и уже «держатель котла» распределяет эти деньги по сетевым компаниям. В этом случае служба по тарифам устанавливает единый котловой тариф, по которому сбыт платит котлодержателю, и индивидуальные тарифы для каждой сетевой компании, по которым он с ними рассчитывается. Тарифы эти устанавливаются исходя из затрат сетевых компаний на обслуживание сетей, инвестиционных программ по реконструкции и строительству, затрат на технологическое подключение новых потребителей и так далее. О чем и говорил: если все элементы этой цепочки действуют честно, то сетевые компании убыточными не могут быть по определению. У нас в регионе принят вариант «котел сверху», держателем котла выбрана «Иркутская электросетевая компания», ИЭСК.
– Но почему тогда сетевые компании банкротятся?
– А вот это и есть вопрос той самой «честной игры». Если службы по тарифам начнут устанавливать тарифы для расчета «держателя котла» с сетевыми компаниями необоснованно заниженными, если котлодержатель начнет задерживать свои расчеты с сетевиками, то они начнут нести убытки и неизбежно подойдут к банкротству. Ведь с них обязанность выплачивать зарплату своим работникам, расплачиваться с поставщиками, платить налоги и оплачивать потери никто не снимал, а средств на уплату всего этого у них становится все меньше, да и те приходят с задержкой, в этом случае банкротство неизбежно. Но это банкротство получается своего рода рукотворное, причем извне. Через это проходят многие компании, попытались такое сделать и с нашим предприятием, ведь в части получения доходов и источников финансирования мы ничем не отличаемся от всех остальных сетевых компаний. В конце 2014 года «держатель котла» в одностороннем порядке расторг договор с Облкоммунэнерго и стал задерживать расчеты за переданную электроэнергию. У предприятия начали копиться долги по зарплате, перед поставщиками и подрядчиками, долги по налогам и сборам. Работники стали объявлять голодовки и выходить на пикеты, пошли иски в суды от кредиторов, к концу лета 2015 года возникла реальная перспектива банкротства. Новое руководство области решило вмешаться и сохранить областное предприятие. В Облкоммунэнерго частично сменили менеджмент, начали антикризисную программу. Служба по тарифам подняла для предприятия индивидуальный тариф, сделала его более экономически обоснованным, губернатор в результате многочисленных встреч с собственниками «держателя котла» добился того, чтобы расчеты с областным предприятием проводились своевременно, и пусть не полностью, но хотя бы в объемах, необходимых для выплаты зарплаты и ведения хоть какой-то текущей деятельности. Например, при подготовке к прошлому отопительному сезону договорились, что раз есть проблемы с деньгами, пусть часть расчетов с нами производят материалами, чтобы мы могли их использовать для подготовки к зиме. В целом можно сказать, что эти две зимы прошли для нас относительно нормально. И хотя, конечно, были локальные проблемы, особенно этой холодной зимой, когда шел резкий перегруз сетей из-за использования людьми отопительных приборов, по неделе без света никто не оставался, как бывало раньше. При этом дебиторская задолженность «держателя котла» перед нами сохраняется и составляет 1,4 млрд рублей.
– Почти 1,5 млрд – это же много, наверняка эти деньги могли бы решить многие ваши проблемы.
– Да, в отличие от многих компаний, у нас кредиторская задолженность меньше дебиторской. Поэтому если бы мы получили эти деньги, то большую часть вопросов со своими кредиторами закрыли бы. Насколько знаем, губернатор продолжает переговоры с собственниками «держателя котла». Со своей стороны, мы ведем исковую работу в судах, пытаемся истребовать свои деньги через суд, но суды – дело не быстрое. Тем не менее за два года мы вышли почти из миллиардных убытков, примерно миллиард выплатили кредиторам, платим налоги и сборы, нет задержек заработной платы, в общем, вышли в плюс. Правда, нам начали опять постепенно снижать тариф, по которому с нами рассчитываются.
– От представителей министерства ЖКХ прозвучала информация о том, что инвестиционную программу, а значит, и тариф, вам снижают потому, что у вас снижается процент исполнения инвестиционной программы. Мол, раз вы ее не исполняете, то зачем на это закладывать деньги?
– Тут нужно смотреть причины и следствия. Если бы котлодержатель расплачивался с нами в полном объеме, то и мы бы финансировали все в полном объеме. Но когда мы не получаем нами заработанное, у нас возникает дефицит оборотных средств. Встает вопрос – на что пускать те средства, которые к нам все же поступают, на новое строительство или на выплату зарплаты и налогов, на погашение долгов? Мы выбираем сохранение предприятия, то есть второе. Понятно, что это происходит в ущерб выполнения инвестиционной программы, но мы все же что-то делаем, о чем я говорил выше, в том числе за счет материалов из аварийно-технического запаса области, за что отдельная благодарность руководству региона. По итогам 2017 года выполнение инвестпрограммы будет выше, чем в 2016-м.
– На ваш взгляд, каковы перспективы у вашего предприятия в свете предложения ряда депутатов продать вас, что нужно делать?
– Для начала нужно понять, что разговоры о безусловном преимуществе и эффективности частного бизнеса и управления над государственным – это миф, устоявшийся стереотип. Нужно смотреть каждый конкретный случай, сравнивать и анализировать. На мой взгляд, сейчас по эффективности управления и работы, по отдаче от каждого полученного рубля мы мало кому уступаем в нашей отрасли в регионе, а может, даже и превосходим. Опять же, мы унитарное предприятие, это означает, что наше имущество принадлежит не нам, государству, у нас оно просто в хозяйственном ведении. В остальном, по управлению и ведению деятельности, мы ничем не отличаемся от всех остальных коммерческих компаний. Если говорить непосредственно о наших перспективах, что необходимо делать, то нужно, прежде всего, устанавливать экономически обоснованный тариф по расчетам с нами. Если у «держателя котла» убытки, и он не может рассчитываться с нами в полном объеме, то, возможно, стоит рассмотреть вопрос вывода нас из «котла», перевести нас на прямые отношения с гарантирующим поставщиком. Это не очень сложная процедура, и у нас в регионе есть примеры, когда сетевые компании выходили из «котла». Почему бы это не сделать и с нами? Еще как вариант можно вспомнить, что в регионе довольно много бесхоза, сетей, у которых нет хозяина, даже в том же Усолье есть такие объекты, да и по другим районам их много. Ну и раз, как говорят в мэрии Усолья и в министерстве ЖКХ, есть какой-то надежный и эффективный претендент, то пусть муниципалитеты оформят весь этот бесхоз на себя и передадут этому претенденту. Давайте на этих бесхозных сетях проверим готовность этого претендента принимать и содержать ветхие сети, проведем такую пробную приватизацию. Пусть министерство ЖКХ договорится с муниципалитетами и этим претендентом, чтобы он все бесхозные сети в области забрал себе. Пусть их поэксплуатирует годик, а там уже можно будет смотреть, что с этими сетями станет, как он с ними справится, есть ли смысл вести речь об остальном. И если уж у ряда депутатов такой зуд продажи, то следует хотя бы посмотреть – кому. Сесть и посмотреть, проанализировать хотя бы на уровне бухгалтерских и финансовых отчетов нас и возможного претендента. Продавать прибыльное и эффективное государственное предприятие убыточному частнику, видимо, чтобы его поддержать или даже спасти, на мой взгляд, это не совсем государственный подход, не в интересах государства и региона.
