Участник группы «Синие носы» Вячеслав Мизин: Наша ТРИВА не хуже вашего Ларса фон Триера
На прошлой неделе Иркутск посетил участник скандально известной арт-группы «Синие носы», директор Сибирского филиала Государственного центра современного искусства Вячеслав Мизин. Он привез в Иркутск работы первой в СССР официально зарегистрированной творческой группы фотографов ТРИВА, запрещенной КГБ. Выставка открылась в арт-галерее DiaS. О том, какие еще проекты увидят иркутяне, как создавалась работа «Целующиеся милиционеры» («Эра милосердия»), и что общего у ТРИВА и Ларса фон Триера, он рассказал журналистам.
– Как получилась, что первая выставка группы ТРИВА, которая существует с 1978 года, состоялась лишь три года назад?
– Для меня это тоже было удивительно. Авторов открыл председатель новосибирского регионального отделения Союза фотохудожников России Евгений Иванов. Однажды он мне сказал: «В Новокузнецке есть такие ребята, практически белое пятно – группа ТРИВА, недавно я побывал на выставке одного из ее авторов Владимира Соколаева». И показал его работы. Я был поражен уровнем снимков и полной безвестностью авторов. Ведь в отличие от них московские фотографы, которые занимаются репортажной съемкой, такие как Щеколдин, Слюсарев, Фомин, всячески обласканы вниманием музеев. Да и сибирские авторы, работающие в этом направлении, – Дубровский, Бахарев – достаточно известны. А про группу ТРИВА еще три года назад никто ничего не знал. Поэтому, как только я увидел материал, понял, что необходимо делать выставку. Я связался с двумя участниками группы – Владимиром Соколаевым и Александром Трофимовым, третий автор – Владимир Воробьев умер в 2013 году. Оказалось, что они удивительно энергичны. Казалось бы, у них не было никаких стимулов заниматься фотографией, ведь с 1878 года их преследовал КГБ, но архивы мастеров фоторепортажа составляют десятки тысяч отсканированных фотографий, и есть еще пленки.
– За что фотографов преследовали в советское время?
– В 1978 году они пытались отправить свои снимки на международный конкурс фотожурналистов World Press Photo. За это их уволили с комбината и выгнал из студии, где они работали. Хотя в их работах ничего крамольного не было – обычная советская действительность. Вспомним, что даже в марксистско-ленинской эстетике у нас есть категории прекрасного и безобразного. Если будет только прекрасное, то это слишком сладко, а если лишь безобразное – страшно. Взаимодействие этих категорий и рождает настоящее искусство. И все это есть в фотографии ТРИВА. Это уверенные репортажные снимки, которые занимают достойное место в современном фотоискусстве. Кстати, недавно мы наконец отправили на World Press Photo снимки Владимира Соколаева. В итоге, его работы куплены галереей Эрарта и Мультимедиа Арт-музеем. То есть он получил практически тотальное признание. Правда, за это время у автора произошли некоторые метаморфозы в творчестве. Он, как одинокий отшельник, решил, что пейзажная фотография на данный момент больше соответствует его духоборчеству. Но пейзажи у него тоже удивительно неплохие. Последняя выставка автора состоялась в географическом обществе в Петербурге.
– В чем идея группы ТРИВА?
– Когда мы готовили выставку, то наткнулись на «Манифест ТРИВА», ребята провозглашали, что они делают только репортажные фото, никакой постановки, и печатают полный кадр, одно время даже с перфорацией, но потом решили, что это излишняя эстетическая виртуозность, и отказались от нее. Но вот что удивительно: мы нашли в сети манифест датской киногруппы «Догма-95», которую в свое время возглавлял Ларс фон Триер, и оказалось, что принципы у них один в один: никакой постановки, съемка открытой камерой, минимальный монтаж. Но только произошло это на 10 лет позже «Манифеста ТРИВА». В нашем отечестве, как всегда, апостолов не видят. Думаю, что ребята входят в пятерку самых недооцененных фотографов России.
– Расскажите, как вы придумали работу «NATO, welcome!»?
– Это очень патриотичная фотография. На ней мужики, один с хлебом-солью – по центру, двое других по обе стороны – с топорами. Мы себе бороды дурацкие прицепили, надели русские народные рубахи и сделали дикие лица. Мы вообще-то высоким интеллектуализмом в искусстве не отличаемся.
– А «Целующиеся милиционеры»?
– Работа постоянно входит в топ 10 протестных работ современного искусства. И нам задают вопрос: «Как вы это сняли? Приглашали милиционеров?». А я рассказываю простую историю: идем мы как-то с Александром Шабуровым по лесу, смотрим, милиционеры целуются. Он меня спрашивает: «Фотоаппарат есть?». Я ему говорю: «Есть». Он мне в ответ: «Снимай!». Это о постановочности… Понятно, что в отличие от ТРИВА мы делаем абсолютно другую фотографию. В ее основе – ирония, самоирония, критицизм. В свое время мы познакомились с такими сибирскими художниками, как Дамир Муратов, Василий Слонов, Николай Копейкин и другие. Собрали человек 30 единомышленников и сделали выставку «Соединенные штаты Сибири», тогда выяснилось, что все сибиряки примерно так мыслят. Наш веселый бесшабашный характер проявляет себя и в искусстве. Мы назвали это направление «сибирский иронический концептуализм», в противовес московскому романтическому концептуализму.
– В чем отличие иронического и романтического концептуализма?
– Идею подсказали нам сами москвичи, которые часто говорили: «Вы постоянно ржете, вы – какие-то дураки. У нас тут все серьезно, мы анализируем действительность. У нас, например, есть группа медицинской герменевтики, которая самозакупорилась и делает инспекции в современное российское искусство» и так далее. В общем, взгляд на мир жителя Сибири коренным образом отличается от взгляда белоруса или представителя центральной России. Мы находимся на периферии, причем радикальной, даже в климатическом отношении. К зиме не подготовился, значит все, до свидания – утилизировали протестный электорат. В связи с необходимостью совместного выживания у нас нет серьезных межнациональных проблем. Кроме того, сибиряк – это очень веселый, свободолюбивый и гостеприимный человек. И сами художники это транслируют, но через призму самоиронии. То есть пафосные коннотации о тяжелой жизни у нас тоже не приживаются. И наоборот, чувством юмора мы спасаемся от всех бед, и чем радикальнее условия, тем острее чувство юмора.
– Чем занимается ваш филиал ГЦСИ?
– Консолидацией современного сибирского искусства. Мы считаем, что центр – своеобразный процессор, который должен обрабатывать информацию о галереях, художниках и создавать банк данных. В центральной части России все это уже давно есть, а в Сибири из-за разорванности территорий гораздо сложнее. Часто даже сами художники друг с другом не общаются. Поэтому я сейчас придумал проект «Ситуация художника на периферии», ведь у нас быть неортодоксальным художником очень тяжело. Одно дело, когда у тебя пул единомышленников в столице, а другое – существовать в вакууме. Хотя и в этих условиях люди умудряются творить. Поэтому главное для нас – работа с территориями и поиск новых художников. Но за это меня Москва и корит, говорит: «Вези зарубежных авторов, и это будет прорыв!». А я отвечаю: «Наша ТРИВА не хуже вашего Ларса фон Триера! И даже лучше!». Ведь, по сути, все современное европейское искусство основано на русском авангарде.
– Какого рода искусство вас интересуют?
– Это должно быть актуальное, злободневное искусство, которое отвечает проблематике сегодняшнего дня. Причем любого толка: индивидуальной, экзистенциальной, социальной и так далее. Нам интересен некий конструктивистский подход. Например, недавно мы сделали выставку «Неизвестный художник неизвестной Сибири», где собрали как раз авторов с парадоксальным взглядом на мир.
– Вы договорились о сотрудничестве с галереей DiaS о том, какой будет следующая выставка?
– Она станет продолжением темы о том, что современное российское и европейское искусство пересекаются. Путешествуя по Европе с моим напарником Александром Шабуровым, мы обнаружили очень много одинаковых с российскими работ и начали собирать эти пары. А так как в основном это были работы авторов из Москвы и Санкт-Петербурга, представляющих романтический концептуализм, то мы решили назвать ее «Традиции московского романтического плагиата». Ведь еще со времен «железного занавеса» творческая интеллигенция, которая имела выход на дипломатические представительства, заимствовала идеи, думая, что их никто не разоблачит. Конечно, справедливости ради нужно отметить, что не всегда происходит именно так, иногда идея просто висит в воздухе. Поэтому выставка будет называться «Случайные совпадения».
Справка:
ТРИВА – первая в СССР официально зарегистрированная творческая группа фотографов, существовавшая при Кузнецком металлургическом комбинате (Новокузнецк) в конце 70-х – начале 80-х годов и запрещенная органами госбезопасности и партийным руководством за «очернительство». Название означало имена ее участников – два Владимира и Александр: Владимир Воробьев, Владимир Соколаев и Александр Трофимов. Все участники группы снимали жизнь крупнейшего в стране металлургического завода. Главное в творчестве группы – отсутствие какой-либо постановочности, абсолютная документальность. В СССР, где «постановочными» были даже самые знаменитые фотографии, такой подход выглядел антисоветским. За год официального существования группа приняла участие в 19 выставках, в том числе и зарубежных – что и поставили фотографам в вину органы. В 1982 году начались проверки группы партийными органами, против ТРИВА выступили местные фотографы, реальной была угроза обысков. Большую часть архивов группы пришлось уничтожить. По настоятельной рекомендации Кемеровского обкома КПСС, регистрация фотогруппы ТРИВА была аннулирована, а администрация Кузнецкого металлургического комбината заменила весь творческий состав кинофотолаборатории. Официально группа ТРИВА просуществовала меньше года, оставив значительный след в фотографии.
